В тихом Провиденсе

Выбор псевдонима изначально указывал на план Стэнли, и Дюпон сомневался, что его можно было отговорить. Парень с таким упоением собирал произведения последователей, что грезил лишь огнём. Сколько раз в своей голове он представлял момент, когда очищающий огонь пожрёт ненавистные ему книги?

Продолжая изучать сборник произведений, Паскаль наткнулся на ещё одно интересное совпадение: оказывается главного персонажа целого цикла рассказов звали Рэндальфом Картером. Не увидел ли в этом Стэнли знак свыше? Мало того, что тот являлся якобы плагиатором, так ему ещё не посчастливилось родиться под использованной Лавкрафтом фамилией. Паскаль не сомневался, что перед выстрелом Малкович хорошо прошёлся по этой теме, может, именно это его и погубило?

Если Томас Картер сумел уловить в речи внезапно появившегося юноши намёки и был готов к нападению? Маршалл и Уолш проигнорировали это, но Томас оказался более чутким, и это спасло ему жизнь.

А вообще Паскаль не мог сказать, что ему безумно нравятся творения Лавкрафта, они скорее были привлекательными и заманчивыми. Этот парень использовал очень витиеватый слог, и зачастую Дюпону приходилось по несколько раз перечитывать предложение, чтобы добраться до его сути. После резкого завершения (а он заканчивал рассказы очень неожиданно, фактически обрывал) Паскаль на долгое время задумывался: в самом ли деле произведения глубоки или они попросту непонятны?

Но всё же в них что-то было. Если верить источникам автор находился у самых истоков жанра, он его зарождал и кардинально поменял представление о литературе ужасов всех последующих поколений. Он заразил своими мечтами целую армию последователей, в том числе Августа Дерлета, в честь которого чуть позже будет названа премия. Если бы они знали, что это ещё одна ниточка, связывающая убийства писателей с бывшим владельцем дома 10 по Барнс-стрит.

Выйдя через неделю из больницы с целым пакетом перевязочных материалов и обезболивающих мазей, Паскаль попросил такси остановиться возле ближайшего книжного магазина.

***

Эктор лежал в соседней палате. Больше всего у него пострадала правая рука, однако левая, хоть и была повреждена, но находилась в более работоспособном состоянии. Он тоже проводил много времени за чтением, но в отличии от Паскаля читал не Лавкрафта, а других людей, писавших о нём.

Он пытался понять, что же за человек жил в прошлом веке, и почему другой человек ради него готов был сжечь себя. И чем больше Эктор получал информации, тем отчётливее понимал, что Стэнли не устраивал казни, с его точки зрения это был урок. Ему не нужна была известность, как тому парню, застрелившему Джона Леннона, он хотел лишь показать, что люди забыли того, на кого опирались.

Эктор не мог оправдать Стэнли, но теперь он понимал его затаённую грусть. Именно грусть, потому что из неё вышла вся эта злоба и жажда крови, все эмоции были второстепенными, и дистанцировав их, Эктор разглядел очень ранимого человека, не понимающего, куда катится наш мир.

Детективу вспоминался томик Конан Дойла, валяющийся возле кровавой лужи, ему ещё тогда подумалось, что негоже классике лежать на песке. Нечто похожее ощущал и Стэнли, наблюдая за тем, как наступают на Лавкрафта. Ему он представлялся такой же книжкой, заброшенной в грязь. Позабытой. Оставленной. Потерявшей не только вид, но и наполнение.

И ещё одна маленькая деталь не давала покоя Эктору. Для всех остальных дело было закрыто, но не для него. Купер уверял его, что это не относится к делу, но после пережитого после того, как он ближе познакомился и со стрелком, и с его вдохновителем, Эктор склонялся к мнению, что упустил нечто важное.

Никто так и не смог предложить внятное объяснение того факта, что Стэнли остался в Провиденсе и не попробовал бежать. Все сводили это к ловушке, подстроенной в книгохранилище, но Эктор решил пойти дальше этого заблуждения.

Практически целую неделю он потратил на поиск ответа к последней загадке.

Эпилог. Четверг / 20 августа / тот самый день

Все дороги Род-Айленда ведут в Провиденс. Большие магистрали переходят в шоссе, те уменьшаются до авеню, которые разбиваются сетью маленьких улочек, дробящими цельный город на отдельные островки кварталов.

Именно маленькие улочки отражают город, в их тесном пространстве застревает время и целые эпохи, они хранят самые ранние воспоминания, иногда на них можно ощутить заблудившийся ветер прошлого столетия. Маленькие улочки составляют настоящую жизнь города. Именно по ним можно добраться до северо-западного угла Провиденса, в котором расположено кладбище Суон-Пойнт. От города его отделяют Плезант-стрит, Альфред-Стоун-роуд, бульвар Блэкстона и узенькая Батлер-драйв. С другой стороны оно упирается в реку Сиконк, в которую входит далеко выдающимся мыском, на котором иногда можно заметить лебедей, в честь которых и пошло название этого места.