В тени трона

Зин покачал головой. Судя по взгляду, он был слегка потрясен грубой прямотой, с которой его напарник говорил о покойных. Такие речи вполне могут привлечь их души обратно в тела и заточить там навеки. О том, как они умерли, позволительно говорить только священнику, а имена вообще не должны упоминаться.

Но Эммори уже начал разговор, а я после двадцатилетнего отсутствия была не в настроении играть в эти игры. Я не верила, что, называя сестер по именам, могу чем-нибудь им навредить. Их больше нет. Они мертвы.

Как Портис…

Проглотив подступивший к горлу комок, я взглянула на Эммори. Племянница и обе сестры мертвы, и вдобавок дома творится что-то недоброе. Как бы я ни относилась к своей матери и к родине, сестры были смыслом моей жизни. Разлука с ними меня просто убила, не говоря уж о необходимости прервать с ними все контакты. С той минуты, как я связалась с Хао, я понимала: если кто-нибудь подслушает, как я разговариваю с сестрами, и выяснит, кто я такая, меня тут же убьют или, что еще хуже, попытаются шантажировать мать.

– Как умерла Пас?

Вопрос неловко повис в затхлом воздухе, уже не раз переработанном системами замкнутого цикла.

– Ваше высочество, мы не можем говорить о том, как ваша сестра ушла в храм. – Зин снова еще раз попытался взять дело в свои руки. – Вам нужно встретиться со священником.

Но я не собиралась бросать этот разговор, поэтому проигнорировала его и впилась взглядом в Эммори.

Портис всегда говорил, что я могу убить мужчину одним взглядом своих ореховых глаз. Говорил, что, когда я злюсь, их зеленоватое сияние затмевает падающие звезды. Портис всегда был склонен к театральности…

Но Эммори, несмотря на всю мою настойчивость, не утратил невозмутимого хладнокровия. Его лицо застыло, будто маска.

– Как умерла Пас? – повторила я.

– От эболенцы, ваше высочество.

Казалось, теперь воздуха разом не стало во всей каюте. Ноги подогнулись, отказываясь повиноваться. Прислонившись к стене, я начала оседать на пол. Стоило мне представить, как моя маленькая сестренка, захлебываясь кровью, умирает мучительной смертью, которой всегда заканчивается эболенца, к горлу подступила жгучая желчь. Цера и Ами хотя бы ушли быстро, а вот Пас…

На всю вселенную есть только трое, кому я желаю такой смерти, и даже мамаша к этим троим не относится.

Не говоря уж о Пас…

Эболенца – болезнь искусственного происхождения, страшнейшее биологическое оружие, и, если сестра умерла от нее, это может означать только одно: она тоже убита.

Я открыла глаза как раз перед тем, как Зин дотронулся до меня, и отпихнула его руки. Заметив смущение и обиду в его глазах, я почувствовала себя совсем глупой и мелочной, но задавила эти чувства в зародыше. Нельзя выказывать слабость перед этими людьми. Как всегда говорил По-Син, не показывай страха ни друзьям, ни врагам, а незнакомцам – тем более.

Воспоминание о старом главаре контрабандистов несколько подняло мой дух. Я занималась контрабандой оружия, работая на самого грозного во вселенной повелителя ченских банд. Так я заработала на жизнь, приобрела собственный корабль и репутацию, и все это – сама. Да, дома меня не приняли бы с распростертыми объятиями, но это меня вполне устраивало. Куда угодно, только бы не возвращаться в эту позолоченную клетку!

Кое-как поднявшись на ноги, я развела руками и растянула губы в роскошной пиратской улыбке.

– Итак, кто-то убил мою племянницу и сестер. И пытался убить меня, иначе остается поверить, что этот небольшой бунт на корабле был всего лишь совпадением. И теперь моя мать хочет, чтобы я, как почтительная дочь, возвратилась домой. Чего ради? Чтобы они повторили попытку? Пожалуй, мне совсем не хочется возвращаться и ставить на карту свою жизнь. Разве Империя сделала для меня хоть что-нибудь?

Отповедь огорошила обоих сыщиков, и они умолкли – по крайней мере, так выглядело со стороны. Но я бы поставила десять кредитов на то, что они оживленно обсуждают сложившуюся ситуацию через смати.

Непринужденно шагнув к прикроватному столику, я подняла с него бутыль. Эммори напружинился, и я ухмыльнулась ему через плечо.

– Не волнуйтесь, сыщики. Просто хочу пить.

Проигнорировав чашку, я поднесла горлышко к губам. Прохладная вода со знакомым привкусом бортовой рециркуляции освежила рот, смывая горечь снотворного. Я опустила руку, придерживая бутыль за горлышко двумя пальцами.

Что делать, было непонятно. Пока сыщики разговаривали, я обдумала несколько планов и все их отвергла. Сейчас мне уже не хотелось убивать кого-либо из них, несмотря на угрозы, прозвучавшие на борту «Софии». Ведь они просто делают свою работу…

Пожалуй, можно вернуться домой и выяснить, кто убил моих сестер. В гневе эта мысль пришлась мне по душе. За них так или иначе нужно отомстить. Однако для этого вовсе не обязательно возвращаться во дворец. На самом деле, если я не буду связана протоколом и всеми этими дерьмовыми имперскими церемониями, будет даже проще. Ни встречаться с мамашей, ни наследовать этот проклятый богами престол Индранской Империи мне совершенно не хотелось.