В тени двуглавого орла, или Жизнь и смерть Екатерины III

«Великая княжна Екатерина выходит за императора, ибо она учится танцевать французскую кадриль». «Великая княжна Екатерина пожелала иметь портрет Буонапарта». «Послано письмо в Ватикан с просьбой о содействии в согласии относительно вероисповедания будущих супругов». Чем нелепее были слухи, тем охотнее в них верили и передавали дальше.

Бесспорно, в тесном семейном кругу возможность (а может быть, и политическая необходимость) такого союза обсуждалась, и не раз, поскольку проблема была достаточно серьезной. Видимо, отзвуки этих семейных разговоров дошли до приближенных, а от них — в светские гостиные, оттуда— к послу, который слал своему повелителю все более обнадеживающие письма.

Но иллюзии Коленкура были разбиты в прах во время очередного приема в Зимнем дворце. На нем французский посол, как бы невзначай, завел разговор со вдовствующей императрицей о том, какое значение стоит придавать снам. Он рассказал, что накануне видел во сне, что Наполеон просит руки великой княжны Екатерины Павловны. Императрица-мать ответила Коленкуру тоном, явно смутившим его:

— Господин посол, вы знаете, что сны лгут.

Отказ был явный, хотя об официальном сватовстве речи пока так и не было.

Более того, сама великая княжна изменила свое отношение к послу Франции, став с ним гораздо сдержаннее и холоднее. Говорили, что на нее слишком сильное впечатление произвело то унижение, которому Наполеон подверг прусскую королеву Луизу после разгрома Пруссии. Он заставил признанную красавицу провести с ним наедине несколько часов, туманно намекнув, что ее красота может изменить условия заключения мира, но… не сделал ровно ничего.

Как считала Екатерина Павловна, оскорбив столь любимую ею королеву, женщину кроткую и замечательную по красоте, Наполеон выказал свой жестокий характер и злопамятное сердце. К тому же королева Луиза так тяжело перенесла свое унижение, что заболела и скончалась через несколько лет, так и не оправившись от нервного потрясения.

Второй причиной охлаждения Екатерины Павловны была так называемая «польская супруга Наполеона». До российского двора дошли слухи о том, что, желая добиться восстановления независимой Польши, местная высшая аристократия воспользовалась внезапно вспыхнувшей страстью императора к красавице-графине Марии Валевской, которая в результате родила от него сына. Валевская была замужем, Наполеон все еще не развелся, и мечтать о браке с человеком, так непорядочно относящегося к женщинам, Като посчитала ниже своего достоинства.

В «Записках» одной из придворных дам императрицы-матери, сказано о том, что Екатерина Павловна, в решающем разговоре с братом о возможном «французском браке» заявила ему:

— Я скорее выйду замуж за последнего русского истопника, чем за этого корсиканца!

Фраза эта мгновенно облетела весь Санкт-Петербург, а затем и Европу, несмотря на все старания Коленкура сгладить неприятный инцидент: ведь Наполеону пришлось в первый раз со времени своего возвышения получить отказ. Это была для него первая измена фортуны.

Разъяренный Наполеон поспешил заключить мир с Австрией. Из мемуаров Коленкура видно, что он на сей раз не только не разделял, но даже в какой-то степени осуждал последующие действия своего сюзерена:

«Так как заключение мира с Австрией изменило политический курс императора и пролило яркий свет на эволюцию его взглядов и проектов, касающихся Польши, и так как оккупация Ольденбурга, формы этой оккупации, да и все остальное расходилось с неоднократно возвещенными намерениями императора, то отныне все противоречило и моему тону и моему образу действий, от которых я не хотел отступать; я настойчиво просил поэтому о своем отозвании.

Я не мог помогать обманывать того, кто проявил такую лояльность в момент, когда наше положение в Испании было критическим, того, кто был столь искренним в своих отношениях с другими и столь верно соблюдал свое слово, когда принимал на себя какие-либо обязательства. Так как моя настойчивость не помогла мне добиться отозвания, то я притворился больным и объяснился с императором и прямо и косвенно — через моих друзей — столь определенным образом, что он вынужден был решиться заменить меня, чтобы избежать взрыва, который привел бы к дурному результату, ибо я решил во что бы то ни стало отказаться от этого посольства.

— Мудрость государей, — не раз говорил мне император Александр, — должна сделать так, чтобы судьба управляемых ими наций не зависела от интриг и тщеславия тех или иных смутьянов. Императора Наполеона подстрекают. Но время разъяснит все это. Если он хочет воевать со мной, то первый пушечный выстрел сделает он».

Но пока, дабы не оскорблять «императора всей Европы», нужно было решать судьбу великой княжны Екатерины, не дожидаясь, пока вместо нее будет избрана другая. Екатерина должна была вступить в брак прежде, чем во Франции появится новая императрица.

Увы, французская корона оказалась столь же призрачной, как и все предыдущие.

Глава пятая Счастливый принц