В свой смертный час

Андриевский остался стоять в машине на ногах, глядя из люка на дорогу, которая ничем не отличалась от той лесной дороги, по которой его рота подходила к высоте. Снова перед ним лежала скучная колея, снова в глазах рябило от утомительного мелькания малорослых сосен по ее сторонам. Больше он ничего не видел. Но члены его экипажа видели из машины еще меньше. Поэтому Карасев попросил его:

— Командир! Ты бы хоть говорил нам, чего видишь.

Веселое возбуждение от опасности у Бориса не только не прошло, но усиливалось с каждым десятком метров приближения к цели поездки.

— Говорю, что вижу, — оживленно сказал он. — Я вижу, как одинокий красавец танк несется по лесной дороге, сея ужас и смерть. Как грозный призрак мщения…

— Отставить призрак, — сказал со смехом Карасев. — Ты докладай по инструкции…

— Докладаю по инструкции, — подхватил его слова Борис. — Я — Ветер. Двигаюсь по дороге в юго-западном направлении. Я лечу как демон. Лик мой ужасен. Даже птицы в лесу пригорюнились, даже сизый волк приужахнулся. Гудет мать-земля под гусеницей, на небе красно солнышко чего-то такое делает. Экипаж готов к выполнению боевой задачи. Даже Багратион перестал в носу колупати…

Тут дорога сделала крутой поворот, и почти сразу лес кончился.

Борис увидел открытое пространство полей, покрытых бурой влажной грязью с остатками серого снега. Справа, вдоль леса, метрах в двухстах от него тянулась колючая проволока, по ее концам стояли, как на ходулях, дозорные вышки, от которых, уже перпендикулярно к лесу, снова тянулась лагерная проволочная ограда. За проволокой видны были несколько бараков.

С вышек по танку ударили пулеметы.

В тот же миг Борис плюхнулся на сиденье, захлопнул над собой крышку люка и торопливо послал снаряд в ближнюю вышку. Но, стреляя на полной скорости, конечно, промахнулся. Карасев уже успел загнать в ствол новый снаряд, а Ткаченко притормозил машину. Андриевский намеревался на этот раз прицелиться поаккуратнее, но услышал в наушниках крик Султанова:

— Драпают, гады! К лесу драпают!

Он живо повернул свой перископ направо и сразу увидел вдалеке немецких солдат, поспешно перебегающих полосу земли между лагерем и лесом. Повернув башню, Борис выстрелил по солдатам из орудия и приказал Ткаченко гнать к ним машину. «Тридцатьчетверка» резко свернула с дороги и закачалась на бороздах и кочках широкой полосы земли, лежащей между колючей проволокой и лесом.

— Достань их! — крикнул Борис Султанову. — Достань их, Багратион!

Сразу заработал пулемет Султанова.

Андриевский послал туда же еще один снаряд, хотя прекрасно понимал, как мало толку в том, чтобы стрелять из восьмидесятипятимиллиметровой пушки по десятку бегущих врассыпную людей. Однако один лишь вид этих бараков, вышек с пулеметами, колючей проволоки родил в его душе такую безотчетную слепую ярость, которая была ему незнакома даже в самых жестоких боях.

— Ты что же, тютя, плохо достаешь гадов? — заорал он на Султанова. — Достань его! Достань, говорю!

Он готов был, если бы такое оказалось возможным, оттолкнуть Султанова от пулемета и самому занять его место.

Некоторые из бегущих немецких солдат упали и остались лежать на бугристой земле. Остальные скрылись в лесу.

«Тридцатьчетверка» приблизилась к дальнему углу концлагеря. С этого места стало видно, что те охранники, которым танк перекрыл пути отступления к лесу, побежали теперь в противоположном направлении. Как мыши поодиночке разбегались они от лагеря во все стороны. Бежали, прыгая и спотыкаясь, по голому, липкому, бурому полю.

Вид испуганных охранников еще больше разъярил Андриевского.

— Гони за ближним, — закричал он водителю и добавил резко: — Багратион, не тронь его — доставай пулей дальних.

«Тридцатьчетверка» устремилась за одним из охранников.

Она быстро настигала его.

По-прежнему Борис стоял, высунувшись наполовину из люка, и как будто совсем забыл о том, что представляет собой легкую мишень для вражеской пули. Он смотрел в спину убегавшему солдату.

Тот оглянулся.

Кинулся в сторону.

Танк повернул за ним.

Охранник снова круто сменил направление бега.

Танк, крутнувшись на месте, повернул туда же.

Борис чуть нагнулся, чтобы вытащить из голенища пистолет, но не стал этого делать.

Танк был уже совсем рядом с охранником, который, конечно, слышал рев надвигающегося танка, но продолжал бежать не оглядываясь.