В стране заоблачных вершин

На этот раз Мэллори чудом удалось выйти победителем из смертельной схватки с непокорным колоссом. Но Эверест взял свое: под лавиной погибло семь шерпов.

Весной 1924 года Ч. Брюс вновь начал осаду Эвереста. И снова с севера по Восточному Ронгбукскому леднику через Северное седло. 4 июня Т. Сомервелл достиг высоты 8540 метров, а Е. Нортон установил официальный мировой рекорд — 8572 метра без помощи кислородных аппаратов, который был побит лишь 29 лет спустя, в 1953 году, да и то с применением кислорода.

Эверест делает еще одну уступку человеку, но какой ценой! В буране погибли два высокогорных носильщика-шерпа, один носильщик-тибетец умер от пневмонии, а другой участник экспедиции — от горной болезни и холода в лагере на леднике Ронгбук. Да и сам руководитель экспедиции Ч. Брюс заболел и вынужден был вернуться.

В списках этой экспедиции вновь значился Дж. Мэллори. Это был третий за последние четыре года вызов Мэллори Эвересту. Ему было уже 38 лет, и он понимал, что четвертой попытки может и не быть. «В третий и последний раз поднимаемся мы по восточному Ронгбукскому леднику, и будь что будет, — писал альпинист, навечно оставшийся в истории покорения Эвереста.

Мэллори со своим товарищем по восхождению Ирвином вышли из шестого лагеря, разбитого на высоте 8174 метра. Когда другой участник экспедиции Н. Оделл, вызвавшийся обеспечивать бросок Мэллори и Ирвина на вершину Эвереста, пришел 8 июня в шестой лагерь, то застал там довольно странную картину. Не только внутри небольшой брезентовой палатки, но и вокруг нее царил полный беспорядок. Повсюду валялись кислородные баллоны, патрубки и разное оборудование. Создавалось впечатление, будто случилось что-то непредвиденное, экстраординарное. Должно быть, что-то заставило альпинистов принять фатальное решение: сейчас или никогда! Вероятно, наспех приведя в порядок кислородные аппараты, побросав все лишнее, они в отчаянии устремились на штурм…

Оделл перерыл весь лагерь, пытаясь найти в хаосе записку Мэллори, — тот всегда оставлял весточку, в которой обычно сообщал, что сделано и что намерен предпринять. Но записки не оказалось. Судя по всему, действительно что-то заставило альпинистов быстро покинуть лагерь. На это указывали и забытые там пирофакелы, которыми можно было бы в случае необходимости подать сигнал бедствия…

В последний раз Оделл видел Мэллори и Ирвина утром 8 июня. Облако, которое плотной завесой закрывало вершину Эвереста, внезапно рассеялось, и Оделл ясно различил две движущиеся на высоте 8662 метра точки. Через какое-то мгновение пелена вновь поглотила их.

Как ни хотелось Оделлу остаться в шестом лагере, чтобы в случае необходимости оказать двум восходителям первую медицинскую помощь, но этого делать было нельзя. Единственная палатка могла вместить не более двух человек, а провести ночь под открытым небом на ледяном ветру — это самоубийство. Оставив на самом видном месте компас Мэллори, который тот накануне забыл в пятом лагере, Оделл спустился в четвертый лагерь, чтобы затем вернуться.

На следующий день, в полдень, Оделл отправился в пятый лагерь. Достаточно было беглого осмотра, чтобы убедиться, что после него туда никто не приходил. Такая же картина была и в шестом лагере. Ничего не тронуто, а компас Мэллори по-прежнему лежал на видном месте у входа в зеленую палатку. Мэллори и Ирвин не появлялись ни в пятом, ни в шестом лагере. Прошло уже два дня, стояли сильные морозы с порывистым шквальным ветром и пургой. Так что на их спасение никаких надежд не оставалось…

Но тем не менее Оделл был полон уверенности, что Мэллори и Ирвину удалось покорить Эверест. И, кто знает, может, где-то среди лавин вместе с отважными альпинистами похоронена тайна их успеха, который может оценить сполна лишь альпинист-первопроходец.

Очень хотелось бы разделить уверенность Оделла в победе Мэллори и Ирвина над Эверестом. Но для того чтобы гипотеза стала бесспорным фактом, нужны неопровержимые доказательства. Альпинистов было всего двое, и ни одного из них Эверест не отпустил со своего склона. А посему пролить свет на истинный ход событий могут лишь их личные вещи…

И вот рано утром 30 мая 1933 года участник английской экспедиции Уин Харрис увидел на высоте 8450 метров ледоруб. Он лежал на гладкой скальной плите у ног альпиниста. На блестящей стальной головке ледоруба отчетливо была видна выбитая надпись «Иллич из Тача». У Харриса учащенно забилось сердце: ведь именно такие ледорубы были у Мэллори и Ирвина.