В шутку и всерьез

– Во время войны в Северное и Балтийское моря было выпущено около миллиона мин разной конструкции и мощности. Триста пятьдесят тысяч из них выловлено, остальные еще плавают. Днем мы идем точно по расчищенной "дороге", а ночью возможны ошибки. Того и гляди напорешься. Тут один "датчанин" подорвался – никого не спасли.

Приятное сообщение! В перспективе была веселенькая ночевка! Все забыли про качку и морскую болезнь. Пошутили – тоже мне шутки! – посудачили и… опять за преферанс. Единодушно решили: если уж подрываться, так с козырным тузом в руках!

Но бог нас миловал, и мы целехонькими добрались до берегов Швеции.

После огромного, шумного Лондона Стокгольм показался нам маленьким и уютным. Его красота зачаровывала. Можно часами любоваться бесчисленными фиордами, скалистыми берегами, следить за юркими лодками, катерами, снующими по осенней серо-зеленой воде. Мы вспомнили, что Лев Толстой назвал Стокгольм северной Венецией, и убедились в меткости этого сравнения.

Путешественник, впервые попавший в Швецию, невольно восхитится спортивной закалкой северного народа. Еще бы, грудной ребенок спит в колясочке, покрытый всего лишь тонким одеяльцем! Мокрые хлопья снега падают ему на лицо, а мать не обращает на это внимания! Морозным утром дети резвятся на улицах в одних рубашках. Без преувеличения – половина шведской молодежи ходит всю зиму без головных уборов, а некоторые даже без пальто.

Как часто помогает шведам привычка к суровым условиям климата! В 1961 году в Москву на матч-реванш Таль – Ботвинник приехал президент шахматной федерации Стокгольма Джон Бистрем. Папа Джон, как мы его ласково называем, восторгался Москвой и в несколько дней силился обегать чуть ли не весь город. Может быть, потому он и простудился.

Сразу из Театра эстрады я привез Бистрема в отель "Метрополь". Лицо его горело, и без градусника было видно, что температура высокая. Вызвав "Скорую помощь", я уложил мистера Бистрема в кровать и стал дожидаться врачей.

Через десять минут в номер вошли четверо молодых людей в белых халатах с носилками и какими-то чемоданами – видимо, медицинскими аппаратами. Шведский гость глядел на них из-под одеяла перепуганными глазами.

– Это что… все врачи? – спросил он меня по-английски.

Я понял причину его испуга: на Западе лечение платное, и он уже видел предъявленный ему назавтра гигантский счет за вызов целого медицинского отряда.

С присущей молодым врачам повышенной деловитостью, но профессионально ловко медики осмотрели больного, затем спросили, кто мы такие. Я объяснил. Мигом "скорые помощники" забыли про пациента и, как любопытные дети, засыпали меня вопросами. Кто выиграет: Таль или Ботвинник? А правда ли, что следующий матч придется играть с Фишером? – Не понимая, о чем идет речь, папа Джон глядел на наши лица, стараясь определить, не его ли болезнь явилась причиной столь жаркого диспута.

Вернувшись к больному, врачи единодушно вынесли свой приговор:

– Нужно везти в госпиталь! Подозрение на воспаление легких.

Я перевел это Бистрему,

– Нет, нет! – замахал швед голой рукой. – Мне завтра нужно ехать домой. В воскресенье свадьба сына!

После долгих споров было решено оставить гостя в "Метрополе", но принять самые строгие меры. Прописав лекарства, врачи уехали, хотя на лицах моих новых знакомых было написано сожаление. Покидать человека, который может дать все справки о волнующем шахматном матче! Ребята несколько успокоились, снабдив меня своими телефонами.

– Постараюсь как можно реже пользоваться подвернувшимся знакомством, – "невежливо" попрощался я.

На следующее утро я ехал в "Метрополь" не без волнения. Как-то чувствует себя Бистрем? Все-таки воспаление легких, а ему уже шестьдесят! Каково же было мое удивление, когда я встретил Бистрема у входа в отель. Швед как ни в чем не бывало разгуливал по тротуару.

– Что вы делаете? – ужаснулся я. – Да еще так легко одеты!

– Ха-ха-ха! – забасил Бистрем. – Я закаленный. Я же вам говорил, что я шведский медведь!

В Швеции очень любят все виды спорта. Портреты знаменитых чемпионов красуются на газетных полосах, в витринах магазинов, на фотовыставках. В любом конце страны можно увидеть характерный снимок капитана хоккейной команды "Тре Крунур" Свена Юханнсона. Любой швед горячо переживает судьбу выдающегося боксера-тяжеловеса Ингмара Юханненсена. Говорят, что вот так же был когда-то популярен Гедеон Штальберг…

Удивительно быстро мы свыклись со Швецией. Даже своеобразная еда и привычки этого народа вскоре не казались нам странными. С аппетитом поедали мы сладкую селедку и сладкий хлеб; любимой нашей закуской во время прогулок на морозном воздухе стали "хот доги" – горячие сосиски, смазанные сладкой горчицей. Только вот общаться было трудновато. Многие слова шведского языка напоминают английские или немецкие, но в то же время имеют свое особое и очень трудное произношение.

Вы заходите с друзьями в кафе выпить стакан молока.