Но теперь… теперь, когда он спал, был только он сам в тех черных, как вороново крыло тенях, и Тьма цеплялась за него и удерживала, обвиваясь вокруг, как плащ.
Оставляя его бродить в одиночестве бесплодной ночи.
Глава 12 (часть 1)
Двенадцать недель - двенадцать недель заключения в одних и тех же комнатах. Двенадцать недель выматывающего, изнуряющего давления. Двенадцать недель неуверенности, и сомнений, и неустанных провокаций.
И все это не прекратится с окончанием договора. Не для него.
Но чертовски ясно, что это скоро изменится. К лучшему или худшему, но изменится.
Большую часть дня Люк провел в медитации, сидя на коленях, в темной пустой спальне. Поднимая щит за щитом, возводя незаметные барьеры, скрывающие его намерения.
Он понял, что мог сделать это спустя несколько дней, как оказался здесь - уловив смутный след того, как Мара ограждала свой разум во время разговора с ним. Используя это открытие, как шаблон, он начал собственные попытки, вкладывая в них много времени и усилий - улучшая и шлифуя свой навык, неделя за неделей. И теперь он вполне был уверен, что сможет не только оградить свои мысли от Палпатина, но и скрыть сами щиты, чтобы ситх не знал о них.
Найденная Люком уловка заключалась в том, чтобы всегда оставлять несколько заметных щитов - что-то, на чем можно бы было сосредоточить внимание. Таким образом, он скрывал гораздо больше, чем показывал и был уверен, что Палпатин, зная, что он что-то скрывает, понятия не имел, что именно и как много.
Он делал большую ставку на эту теорию сегодняшним вечером.
Люк открыл глаза и пристально взглянул в наступающий сумрак. Смотря на тяжелые, скрепленные волокнами прозрачного транспаристила окна.
Сможет ли он сломать их?
Да. Он мог. Он знал.
Окно - это ничто; пять дней назад он сломал гораздо более тяжелые двери… и в этом заключалась дилемма.
Он разрушил двери, потому что коснулся Тьмы; позволил ей завладеть им в его досаде и гневе. Но он осознавал, что теперь его способности росли без всякого побуждения подобных чувств; как будто он открыл некие двери или, возможно, у него просто появилась вера в свои силы, которую так стремился развить в нем Мастер Йода.
Или, может, он оставался в контакте с Тьмой… мысль заставила его нахмуриться; быстрая, легкая мощь - именно это говорил Йода.
Но было ли так ужасно использовать ее, как средство спасения - чтобы получить свободу для Хана? Что могло быть темным в этом намерении? Он снова взглянул на окна, отклоняя свои минутные сомнения перед лицом большей необходимости.
В своем медитативном состоянии он легко распознал присутствие Палпатина, двигающееся по дворцу в направлении комнат Люка: сосредоточенное, наполненное решимостью, целенаправленное, нетерпеливое и возбужденное, и абсолютно самоуверенное.
Когда тот вошел в зал, на расстоянии двух комнат от Люка, он сделал последний глубокий вдох, успокаивая дыхание.
Ночь будет долгой.
.
.
Палпатин декламировал речь, предавая и посвящая себя ей с особым упоением; манипулируя мстительными обвинениями, слова которых Люк даже не разбирал, безучастно глядя на старика и слыша только гул собственной крови в ушах.
Время шло, и он попытался слушать, попытался реагировать - скрыть, как он напряжен.
Протянув руку к высокому, гравированному бокалу, Люк на мгновение упрекнул себя за то, что не делал этого чаще - для того, чтобы сейчас его действие казалось естественным; он небрежно перехватил бокал левой рукой и поднес к пересохшему рту. Жаль, что вино не очень крепкое, подумал Люк, делая большой глоток – понимая, как сильно колотится его сердце. Затем поставил бокал на место, не убирая с него пальцев; ожидая, обращая свое внимание к Палпатину.
«Сконцентрируйся!…»
- …сказали мне, что ты был исключен из списков Восстания - они отрекаются от тебя, друг мой.
- Они не отказались бы от меня так скоро, - покачал Люк головой.
- Тебя уже нет, джедай, - улыбнулся Палпатин, он явно получал удовольствие от ситуации.
- Тогда, кто же уничтожил «Звезду Смерти»?
- Пилот, разрушивший «Звезду Смерти», погиб в сражении у Хота. Это официальная версия. Он умер героем, пожертвовав жизнью за цели Восстания. Ты - имперский агент. Шпион, проникнувший в их самые высокие ряды и полностью предавший их доверие. Мне сказали, что они с крайним энтузиазмом отказались от тебя, друг мой; отвергли все отношения и связи с человеком, которого так быстро осудили. Это степень их лояльности – и она всегда была такой.
Люк напрягся в ответ на этот последний выпад, сузив глаза и стиснув челюсти.
- У вас нет никакого… - бокал разлетелся вдребезги в его ладони. Он вскочил, опрокидывая стул и хватаясь за раненую руку: из глубокой раны текла кровь, смешиваясь с красным вином, испортившим безупречно белую скатерть. Сжав зубы, он осторожно вытянул большой осколок, положил его на стол и занялся вторым, таким же острым как лезвие.
Император наблюдал за всем этим с поглощающим интересом, не говоря ни слова, словно за некой забавой, разыгрываемой для его увеселения.