В школе и дома

— В железнодорожную… Хочу машинистом быть. — У Винцукаса даже глаза заблестели: — Из нашего колхоза уже несколько парней ушли в машинисты. Рипкусов Юозукас — уже настоящий машинист. А Ионукас дяди Каспараса — в кочегарах. В кочегары мне не хотелось бы, машинистом куда лучше. Юозукас рассказывал, что бывал даже за Москвой, у самого Урала… Где только он не разъезжал, каких только городов не видел! Хорошо ездить на паровозе!

— Выходит, стало быть, эти твои машинисты тебя и подбили? — спросил рабочий.

— Да… сначала, но потом уж я сам…

— А братишка твой тоже на машиниста готовится?

— Да, Петрюкас тоже.

— Наревется, небось, сейчас этот будущий машинист, — покачал старик головой.

— Нет, он у нас не рева. Он собирается электрические поезда водить, простые ему уже не нравятся, — улыбаясь, говорил Винцукас.

— Хорошее дело — ученье! — отозвался старик, ласково поглядывая на парнишку. — Будь я помоложе, тоже куда-нибудь учиться подался бы.

— Хорошим машинистом будешь, Винцукас, если только захочешь, — сказал задумчиво рабочий. — Теперь вас хорошо учат. Само государство о вас заботится — учителя хорошие, книги хорошие, чертежи, мастерские… Только старайся, малый! Не ленись!

Винцукас чувствовал какое-то безотчетное доверие к грузному, широкоплечему человеку и, не замечая того, придвигался к нему все ближе и ближе. Рабочий поглядел на прижавшегося к его плечу будущего машиниста и покачал головой:

— Помни! Я в твои годы слесарем хотел стать… — Он вздохнул и снова покачал головой. — Денег на билет не было — зайцем пришлось добираться в город. Ненастье, вьюга, а я сижу на вагонных ступеньках. В городе никто меня и не дожидался. Увижу вывеску мастерской — захожу наниматься. Ну конечно, оборванный был, хилый — вот и не нравился хозяевам мастерских.

Винцукас слушал, весь подавшись вперед.

— Сжалился надо мной хозяин одной большой кузницы, — медленно вспоминал рабочий. — Почти три года мной помыкали. Хозяйке прислуживал: дрова колол, помои выносил. Никто не кормил меня, не одевал, никто не учил ничему… Уже совсем взрослым парнем был, а все у кузнечных мехов меня держали…

За окнами мелькали огни местечек и деревень. Из паровоза снопами разлетались искры и меркли совсем низко над полями.

— Трудные были времена, плохие времена! — подтвердил лесовод и откашлялся. И он, должно быть, вспомнил о своей молодости, которая, как видно, тоже была не сладкой.

— А я во время оккупации у кулака Киркиласа мучилась, — сказала успокоившаяся уже бригадирша. — Ох, если б он мне где попался, этот зверь! Зверь он был, а не человек…

Военный сидел, сосредоточенно потирая висок ладонью, и Винцукас подумал, что его юность тоже была не легкой.

«Выходит, я только один счастливый, — думал он, весь вспыхивая. — Они не могли учиться… А я могу! И Петрюкас может! И все наши ребята!»

Поезд остановился в Панеряй.

— Сейчас Вильнюс… Не боишься? — спросил лесовод будущего машиниста, собирая свои вещи.

— А чего ему бояться? — отозвался за Винцукаса рабочий. — Он учиться едет. Его город, его школа…

— Ну и матери сейчас! — очнулась спавшая женщина. — Отпустила в такую даль ребенка одного!

Будущий машинист волновался, но совсем не потому, что ехал в большой, незнакомый город. Его волновала огромная радость: через час, через день его мечты уже перестанут быть мечтами. Винцукас ничуть не боялся. Люди, которых он раньше и в глаза не видел, заботятся о нем, дают ему советы, как родные и близкие…

— Есть у тебя в городе из родни кто? — забеспокоился старый лесовод.

— Нет, — ответил Винцукас, — наша родня из деревни вся.

— Так где же ты остановишься? — засуетился и рабочий. — Ночь… куда пойдешь? Шагай со мной — переночуешь.

— Простите! — обиженно сказал лесовод и встал. — Я потому и спросил, что хотел предложить юноше ночлег в своем доме…

— Прошу прощения у всех, — перебила женщина, державшая всю дорогу узел на коленях. — Парнишка пойдет ко мне. Я сама мать, у меня у самой дети… Где твой сундучок?

Военный тоже хотел было предложить парнишке приют, но сейчас уже не решился.

— Слышь! Если будешь когда-нибудь в наших краях, заверни в наш колхоз, — сказала девушка-бригадир. Ей парнишка тоже понравился, и ей хотелось сказать ему несколько теплых слов. — Электростанцию к тому времени поставим, можешь не сомневаться. Издали свет увидишь! — Она засмеялась.

Винцукас покраснел: все о нем так заботятся! А девушку-бригадира он совсем не собирался обижать. Ведь и они одни, как говорил дядя Каспарас на собрании, без помощи соседей не могли бы поставить электростанцию.

— Так как же решаем, товарищи? — спросил рабочий.

— Да я ведь прямо в школу! — взволнованно объявил Винцукас. Он понимал, что своим отказом обижает этих хороших людей. — Меня ведь там будут ждать. Заявление я уже недели две назад по почте послал…

«А ведь Винцукас прав, — подумал рабочий. — Пусть идет прямо в школу».

И все, кроме женщины с узлом, подумали то же самое.