В шаге от вечности. Как я стал киборгом, чтобы победить смерть

Рассуждая о призраках и радугах, важно помнить: каждый может бояться, но каждый может быть сильнее, чем можно даже предположить. Каждый мечтает о невозможном, но эти мечты могут вдохновить других гораздо сильнее, чем мы способны вообразить. Наконец, каждый иногда оказывается в ситуации, когда требуется просто выжить, но каждый может принять решение не выживать, а процветать.

Призраки неизбежно будут догонять нас, и когда это происходит, следует распахнуть объятия и принять их; так они потеряют возможность унижать и оскорблять нас. Радугу неизбежно будут то и дело закрывать тучи, но именно тогда надо зажечь маяк, направить его луч в самое сердце бури и – создать собственную радугу.

Главное – всегда помнить: если при столкновении наших надежд со страхами мы сознательно выбираем нарушать правила и статус-кво, выбираем идти наперекор судьбе, у нас иногда появляется совершенно невероятный шанс изменить мир.

В одиночку никому из нас не достичь такой грандиозной цели. Но, общаясь с такими же вольнодумцами, создавая растущий Союз повстанцев, освобождаясь от прошлого и выковывая новую судьбу, каждый из нас может переписать будущее.

Только людям это под силу – во всяком случае в нашем уголке Галактики. Другие высшие приматы могут знать грамматику, врать, страдать депрессией, пользоваться инструментами, проявлять способности к обучению и даже строить долгосрочные планы. Но только мы сознательно нарушаем правила – или выбираем их не нарушать. Это и делает нас непокорными.

Готовность нарушать правила – удивительная особенность, более других повлиявшая на восход цивилизаций. В ней заключен уникальный, доступный только человеку баланс между эгоистичным творчеством и альтруистичной сдержанностью, рискованными предположениями и интуитивной оценкой риска. Такова отличительная черта, определяющая нас и как вид, и как сообщество: сознательно нарушая правила, мы становимся людьми, а выбирая, какие правила нарушать не стоит, – становимся людьми цивилизованными.

Я говорил уже полчаса, и голос мой звучал устало, несмотря на микрофон и динамики. Для меня это было абсолютно чуждое ощущение: я всегда гордился умением говорить без специальных средств поддержки по много часов подряд перед множеством людей, не чувствуя усталости. Но теперь мне оставалось еще десять минут, и я понимал: мне очень повезет, если удастся добраться до финала, не прервавшись на приступ кашля. Что ж, на такой случай в первом ряду сидел Франсис со стаканом воды.

В аудитории яблоку было негде упасть. Плакаты на стенах лишний раз подтверждали, что все мы – на медицинской конференции (на случай, если кто-то из 150 присутствующих вдруг забудет, зачем он здесь). Пока мои зрители были великолепны. Они смеялись, когда я на это надеялся, и сохраняли серьезные лица, слушая жесткое и честное описание моего текущего состояния. Естественно, мне все больше хотелось повысить ставки и выдать «финал номер два».

Оба варианта я помнил наизусть, как и всю остальную речь: за две недели до выступления мои руки парализовало настолько, что даже держать ими карточки с подсказками было невозможно. Впрочем, эта речь должна была стать последним моим большим выступлением, а значит, оно того стоило. Но готовы ли мои зрители услышать настоящий призыв к бунту? Решу после следующей части, в которой я снова описывал свой любимый образ. Им я поделился с Франсисом, когда он спросил о моих безумных идеях. И это была проверка.

– Представьте, как я буду жить через несколько лет. Ожидая, пока от моей болезни изобретут лекарство, я смогу снова пройтись по поросшему травой горному плато. Доберусь до обрывистого края на невероятной высоте под перекличку птиц в лазурном небе – и буду стоять там рука об руку с Франсисом, оставаясь вечно молодым и глядя на прекрасный пейзаж в далекой-далекой галактике. А потом мы сможем без усилий перелететь на следующую вершину и наблюдать, как встают над бирюзовым океаном солнца-близнецы, – какой невообразимо прекрасный рассвет! В эти минуты… – я сделал небольшую паузу – вот она, проверка, – мы будем свободны.

Теперь они уже не просто внимательно меня слушали. Я прекрасно понимал, что сейчас, даже не имея возможности взмахнуть исхудавшими руками, пытаюсь вложить в свои слова много страсти; голос мой дрожал, как у древнего старика, и был еле слышен. И все же, несмотря на это, зрители внимали каждому слову. У некоторых были слегка приоткрыты рты, у многих в глазах стояли слезы, кто-то улыбался и едва не плакал одновременно. Они прошли испытание. Они были готовы к «финалу номер два». И я плавно начал.

– Мое будущее выглядит не так уж и плохо…

Пора обозначить, что доклад подходит к завершению.

– И его образом я хотел бы подвести финальную черту. В том числе и потому, что, как вы уже могли заметить, я и так еле дышу.

Так и было.