В шаге от пропасти

— Тише-тише, тебе нельзя разговаривать.

— Кир, сколько ты заплатил Громову? — спросила Ирина и сама удивилась, насколько глупым оказался вопрос. Как она вообще могла поверить в эту ахинею? Ведь прекрасно знала Кирилла: он никогда не стал бы никому платить, да и вряд ли интересовался ее жизнью после расставания.

Очередное разочарование накрыло мощной волной. Он и пальцем не пошевелил для ее спасения, а она всю себя извела, не зная, как жить с тяжелым камнем долга на душе и невозможностью отблагодарить. Только Тимуру она была обязана жизнью, столько раз отталкивала его, прогоняла, но он все равно находил способы защитить ее.

— Какому Громову? И за что я должен был ему заплатить?

— За мое освобождение из «Золотой рыбки»…

— Какой «рыбки»? Ир, ты бредишь. Может, головой ударилась?

Забота в голосе звучала так фальшиво, что Ира непроизвольно поморщилась — Кир всегда был плохим актером.

Она горько усмехнулась и отвернулась. Громов обманул, не предоставил права выбора, спас ее, но сам спастись не смог. Его не стало, а она зачем-то продолжала свое жалкое существование. Жизнь за жизнь — нечестный обмен, Ира считала, что это несправедливо.

Столько раз убеждала себя в том, что Тим в прошлом, наступая на горло собственным чувствам, отрекалась от него, но никогда не желала ему смерти. В душе всегда оставался маленький лучик надежды на встречу. Она отказывалась признаваться в этом, но все равно ждала его, а теперь… Вновь потеряла, и теперь уже навсегда.

Если бы повернуть время вспять… Ира тоскливо вздохнула, печальная улыбка слегка тронула ее пересохшие губы. Громов все равно бы спас ее, не остановился бы ни перед чем, ради ее жизни и свободы. Он любил ее и пошел до конца. Рискнул всем, но проиграл…

Безнадежность вцепилась в душу стальными когтями и раздирала ее в клочья.

«Как дальше жить с этой правдой? Как радоваться новому дню, зная, что больше никогда не увижу его?» — мысленно сокрушалась Романова. Судорожный вздох сорвался с ее губ, и слезы вновь потекли по щекам. Горькие и жгучие, они опустошали, выплескивали горе наружу. Не было в них успокоения, только боль и страдания.

— Если бы я только знала всю правду… — еле слышно прошептала она.

«И что бы изменилось?» — насмешливо поинтересовался внутренний голос.

Ответа Ира не знала, и от этого становилось еще хуже. Пустота и безысходность. Только ее сердце продолжало биться, вопреки всему, заставляя жить.

Тула. Городская клиническая больница 7

После того, как Кирилл привез Иру в больницу, Таня сразу забрала ее в смотровую. Почти в таком же состоянии находилась Романова, когда Дымов вернул ее из «Золотой рыбки». Ничего не могла сказать, замкнулась в себе и тихо плакала.

— Ир, что случилось? — Куликова была сильно обеспокоена. Только-только ей удалось вывести подругу из депрессии, как вдруг случился рецидив.

Ирина молчала, поджав губы. Слышала, что происходит вокруг, но не верила, что это происходит с ней. Не хотела отвечать на вопросы, что-то объяснять. Ей необходимо было остаться одной и прийти в себя, переварить полученную информацию, но Таня знала, что ни к чему хорошему это не приведет.

— Ну мне ты можешь рассказать…

— Он погиб, — произнесла Ира одними губами. На большее не хватило сил.

— Кто?

Она зажмурилась и тихо заскулила. Слезы одна за другой катились по щекам.

— Тимур? — догадалась Таня. В свете последних событий только этот человек мог вызвать такую реакцию.

Романова отвернулась и закрыла лицо руками.

— Ириш…

Дверь без стука открылась, и в смотровую зашел Дымов.

— Тань, я поехал.

— Хорошо.

Услышав знакомый голос, Ирина резко открыла глаза и поднялась.

— Дымов? — мысли роились в голове и наконец выстроились в цепочку.

— Че? — он уже собирался уйти, но вынужден был обернуться.

— Ты знал, что Тимур агент? — спросила Романова и истерично рассмеялась. — Конечно, ты знал, ты не мог не знать…

— Дальше че?

Стас напрягся и, мгновенно оценив обстановку, понял, что скандала избежать не удастся.

— Я видела репортаж. У вас так принято своих бросать, да? — Ира встала и подошла к нему ближе.

Пока шла операция, Дымов связался с журналистами и договорился о специальном выпуске новостей — по федеральному каналу должны были объявить о гибели сотрудника полиции при исполнении. Зимину он тоже предупредил, и, судя по реакции Романовой, все прошло как надо. Правда, этот разговор в его планы не входил.

— Ир, успокойся. Что ты хочешь?

— Почему ты мне раньше не сказал?

Стас тяжело вздохнул. Тысячу раз пожалел, что зашел попрощаться. Если бы он знал, чем это все обернется…

— Зачем? Громов работал под прикрытием, знал, на что шел. Он должен был довести операцию до конца, — ему приходилось объяснять федеральной судье очевидные вещи. — Ты же сама в следствии работала, все прекрасно понимаешь.

Но Ира отказывалась воспринимать эту информацию. Профессиональное мышление спало беспробудным сном. Сейчас она рассуждала как обычная женщина.

— Да какая к черту операция, когда на кону человеческая жизнь? Что за цинизм?

— Все шло по плану, пока не появилась ты. Он тебя, дуру, спасал, вот и подставился!