В шаге от пропасти

После странного звонка Романова не могла найти себе места. Необъяснимая тревога закралась в душу и постепенно усиливалась. Пульс словно взбесился, частыми ударами стучал в ушах, заглушая все остальные звуки. Вопросы один за другим всплывали в сознании, но не задерживались надолго, смываясь новой волной беспокойства.

Звонить Тане и отвлекать ее от работы не хотелось совершенно. Ира решила справиться сама. Выпив щедрую дозу успокоительного, прошла в душ и понадеялась, что станет легче. Вода всегда помогала ей расслабиться, избавиться от переживаний и обрести гармонию с собой.

Но сегодня все шло не так, как надо. Мягкие струи не доставляли удовольствия, а барабанили по коже трагической мелодией. Сердце непривычно ныло в груди, с каждой секундой увеличиваясь в размерах. Закрыв глаза, Ирина глубоко вдыхала и медленно выдыхала, стараясь пересилить нарастающую панику.

Поняв, что ничего не добьется, если будет прятаться от себя, она распахнула веки и начала анализировать полученную недавно информацию.

Дымов, как выяснилось, — полицейский, имеющий непосредственное отношение к «Золотой рыбке». Он уверял ее, что скоро все закончится… Теперь этот странный звонок, непонятный шум на заднем фоне…

Кусочки были слишком мелкими, они соединялись между собой, но в общий пазл никак не складывались. Все время чего-то не хватало, что-то незримое ускользало от нее. Ира догадывалась, что где-то ее обманули, но не могла найти ошибку. Эта история оказалась слишком запутана.

Мозг кипел, переваривая данные, и подкидывал все новые вопросы, ответов на которые не было. Кто мог звонить? Неужели Бушин нашел ее? Что теперь делать и делать ли вообще? Может, просто ждать? А если ее заставят вернуться в бордель?

Мурашки, пробежавшие по коже, заставили поежиться. Она твердо решила, что ни при каких обстоятельствах не вернется в этот ад. Физический и душевный. На краю сознания всколыхнулась мысль о том, что на базе появится возможность вновь увидеть Тимура, но Ирина безжалостно раздавила ее, не желая ни видеть, ни знать этого человека. Он для нее умер. Раз и навсегда.

Совсем недавно с тела сошли последние синяки, шрамы сгладились, превратились в тонкие ниточки. Лишь на сердце рана не затягивалась, ежедневно кровоточила и мучила ноющей болью. Но острый кризис Ира пережила, справилась с болезнью под названием «Громов» и теперь пребывала в стойкой ремиссии. Она просто не готова была пережить еще раз весь этот ужас и вознамерилась сделать все возможное и невозможное, чтобы обезопасить себя. Решила завтра же позвонить Дымову, попросить о встрече, все рассказать ему и выяснить наконец правду.

Романова выключила воду, насухо вытерлась полотенцем и, надев нижнее белье и халат, вышла из ванной.

В комнате горел свет, но она не обратила на это никакого внимания. Собственные мысли и переживания занимали настолько, что Ирина не заметила и то, как смотрел на нее муж. Только бегло окинула его взглядом.

— Я думала, ты уже спишь.

— Как видишь, нет.

— Что-то случилось?

— Я долго думал над нашим последним разговором… — начал Романов и, сделав многозначительную паузу, приблизился.

Ира напряглась, но не отошла.

— Я ведь и правда был эгоистом…

Он совершил еще несколько неуверенных шагов и остановился на опасном расстоянии от нее.

Сейчас ей было абсолютно не до него, и разгадывать ребусы не возникало никакого желания, но что-то в его поведении настораживало.

Приняв молчание жены за согласие, Кир резко притянул ее к себе и впился в плотно сомкнутые губы требовательным поцелуем.

Раздражение, словно электрические импульсы, пробежало по телу, злость мгновенно вскипела в крови. Ира предпринимала попытки вырваться, колотила его кулаками, но Романов игнорировал все ее действия. Вознамерившись во что бы то ни стало доказать жене и, в первую очередь, себе, что он хороший любовник, принялся гладить ее спину, все крепче прижимая к себе. Оторвавшись от манящих губ, провел дорожку по шее к уху, шепча, какая она замечательная.

— Отпусти, — простонала Ира, обретя наконец возможность говорить, и, что было сил, уперлась в его грудь руками.

Влажные поцелуи и интимные ласки не находили ни малейшего отклика в ее душе, тесные объятия душили, но разомкнуть их не получалось.

— Ну уж нет, я докажу тебе, что могу быть другим.

Кирилл, как одержимый, скользил губами по шее и плечам, стараясь стянуть с нее халат и одновременно подтолкнуть к кровати.

— Не надо.

— Надо, — он повалил Романову на постель, плотно прижал ее своим телом и стиснул запястья, пресекая сопротивление.

— Кир, остановись, — строго предупредила она, терпение было на исходе. Злость смешивалась с отвращением и жгучей волной растекалась по венам.

— Не могу…

Кирилл распахнул полы халата и принялся с упоением ощупывать желанное тело. Непокорная и страстная, она заводила его все сильнее. Он просто дурел от возбуждения, но сдерживался, чтобы доставить ей удовольствие. Вот только эрекция была настолько сильной, что хватило его ненадолго. Добравшись до резинки трусов, он ловко потянул ее вниз, но трясущиеся руки не слушались.