В шаге от пропасти

— Я же извинился, осознал свою ошибку и смиренно жду твоего снисхождения, ну ваша честь, смилуйтесь, — он улыбнулся своей самой обаятельной улыбкой и сложил руки в притворном раскаянии.

Его слова как удар под дых. Ирина прикрыла глаза, шумно вдыхая воздух носом. Эхом в голове отдавался другой голос, едкий и презрительный. Бушин сделал все, чтобы она возненавидела «вашу честь» всеми фибрами души. Но Кир в этом не виноват, он не хотел ее как-то задеть, всего лишь неудачно пошутил. Она распахнула веки: он все еще ждал ответа, выжидающе глядя на нее.

— Я так не могу, пойми меня, я же не робот.

— Это ты пойми меня, я взрослый мужчина, у меня есть физиологические потребности. Я хочу секса, хочу тебя, что в этом плохого? — попытался привести свои доводы Кирилл.

Он понятия не имел, что творится с его женой, никогда прежде она не отказывала ему в близости, никаких головных болей или плохого настроения, а теперь он постоянно натыкался на ледяную стену отчуждения. Ира хоть и была предельно вежлива и корректна, но к себе не подпускала ни на шаг, и это ему порядком надоело.

— А мои желания тебя не интересуют?

— Да почему ты так думаешь-то? Нам же всегда было хорошо вместе…

— Тебе было, — неожиданно для обоих перебила его Ирина и, спохватившись, прикусила губу.

— Ты меня сейчас хочешь унизить как мужчину? Я и так из кожи вон лезу, чтобы угодить тебе, только что в ногах еще не валялся, а тебе все не так.

— Перестань, — она резко повысила голос. Их разговор уже давно вышел за рамки дозволенного, и меньше всего ей хотелось обсуждать свою сексуальную жизнь, тем более, с Кириллом.

Но его такой расклад не устраивал. Вновь взяв за плечи, он несильно встряхнул ее, вынуждая смотреть в глаза.

— Да хватит уже строить из себя святую невинность! Всегда стонала в моих руках, а теперь, хочешь сказать, столько лет притворялась?

Романова растерялась. Так, казалось бы, легко сохранить тайну, чтобы всем было хорошо, но слова застряли в горле. Она не хотела врать мужу, наслаивать одну ложь на другую и попадать в эту липкую паутину, но сказать ему правду означало задеть мужское самолюбие.

Да и не притворялась она почти, просто до встречи с Тимуром не знала, что может быть по-другому, что от поцелуев кружится голова, а от прикосновений внутри трепыхаются миллионы бабочек. Не представляла, насколько пьянит близость и опаляет огонь страсти, как желание вскипает в венах, на огромной скорости разносится по телу и наполняет его бурлящей энергией, которая заставляет двигаться в унисон, растворяться в друг друге, забывая обо всем.

С Киром все было не так. Если в начале отношений секс был достаточно приятен, то в последние несколько лет он не доставлял ни капли удовольствия, не вызывал абсолютно никаких ощущений, а стонала Ира просто по привычке. От подруг узнала, что многие так делают, чтобы порадовать своего мужчину, и она не стала исключением. Но разве Кир понял бы ее благие намерения? Разве его интересовали ее нынешние познания о сексе? Или то, что Громов показал ей новый мир плотской любви, волшебный и многогранный? Что именно он открыл ее тело заново, безошибочно нашел эрогенные зоны, о существовании которых она даже не догадывалась? Что с этим мужчиной она впервые испытала наивысшее наслаждение? Едва ли, Кирилл хотел всего лишь потешить свое эго.

— Вот в этом вся ты. Молчала всегда, молчишь и сейчас, — заключил он и принялся мерить шагами кухню. — Ответь мне хоть что-нибудь!

Но Ирина не проронила ни слова. Щеки пылали от стыда. Опустив глаза в пол, она нервно теребила пальцы, чтобы как-то унять смятение.

— Нет, ты мне скажи, ну неужели столько лет в браке я тебя не удовлетворял как женщину?

Тонкая струна ее терпения натянулась до предела, мельчайшее колебание могло порвать ее. Несмотря ни на что, Ира не хотела делать ему больно, задевать его ненужными признаниями, но также она осознавала, что своим молчанием уже выдала себя с потрохами. До последнего надеялась, что не придется произносить эти отвратительные слова вслух, что Кир отступится, но чуда не свершилось.

— Да что ты молчишь? Я должен знать правду! — не выдержав, воскликнул он на всю кухню.

Кирилл совершенно не понимал, что происходит, не мог поверить в то, что жена обманывала его столько времени. Причем в самом важном для мужчины вопросе. Он требовал от нее ответ, но на самом деле панически боялся услышать правду.

Ира вздрогнула всем телом и заглянула ему в глаза. Кир замер, забыв, как дышать, мерзкие мурашки медленно поползли по позвоночнику.

Судья вынесла свой приговор:

— Да, не удовлетворял! Доволен?

Твердо, уверенно. Ни одна нотка в ее голосе не дрогнула. Никогда прежде Кирилл не видел ее такой: холодной, решительной, не терпящей возражений. Он пребывал в абсолютной растерянности, не знал, что сказать или сделать, и не придумал ничего лучше, чем накинуться на нее с обвинениями.

— Отлично! И узнаю я об этом только сейчас. Ты вообще нормальная?