В шаге от пропасти

Он знал, что протянет совсем недолго — из этого подвала выносят только вперед ногами, Бушин, как хищник, почуяв запах крови, уже ни за что не выпустит свою жертву. Будет играть, мучить, изводить пытками и наслаждаться причиненными страданиями. Тимур смирился, принял свою судьбу как данность, и единственное, чего ему хотелось сделать напоследок — это прижаться к любимой женщине, ощутить тепло ее нежной кожи, вдохнуть знакомый запах и, хотя бы на миг, забыться в ее объятиях.

— Тимур! — вдруг услышал он пронзительный крик Романовой и сломя голову помчался на звук.

Успел как раз вовремя, схватил ее за запястье, не позволив упасть в глубокую бездну. Не говоря ни слова, подхватил на руки и пошел по узкой тропинке, пролегающей по самому краю пропасти.

Крепко прижимая Иру к себе, он чувствовал, как душа его вновь оживает, почти потухший огонь разгорается с новой силой.

— Отпусти меня, я же не нужна тебе, — ее тихих шепот заставил напрячься. Тим понял, что она имеет в виду. При воспоминании об их расставании сердце мучительно сжалось — он должен рассказать ей правду.

Остановившись на небольшом выступе, Громов опустил Ирину на землю и стиснул в объятиях до хруста костей. Она здесь, рядом с ним, такая родная и любимая, — он ощущал ее каждой клеточкой своего организма и именно в этот момент был невероятно счастлив. Все тяготы последних дней отошли на второй план, осталась только она, самая желанная и до боли ему необходимая. Сейчас, как никогда, он жаждал смерти, чтобы воссоединиться с ней навсегда.

— Ты моя, — прохрипел, едва сдерживая переполнявшие его эмоции. — Слышишь? только моя…

— Твоя, — тихонько произнесла она в самые губы, охотно признавая его правоту и власть.

Он дышал ею, заполняя легкие до предела и никак не мог надышаться, тонул в синеве глаз, растворяясь без остатка. Ира плакала за них двоих, а Тимур аккуратно стирал мокрые соленые дорожки с ее щек.

Не сдержавшись, он приник к приоткрытым губам, очень нежно касаясь своими. Пытался запомнить их вкус, жадно впитывал в себя ее сладость. Ирина трепетала в его руках, с готовностью отзываясь на каждое касание.

Время замедлило ход, он слышал, как гулко бьется ее сердце, в такт его собственному. Так и должно было быть, ведь они — две половинки одного целого, и ничто не могло разлучить их.

Ледяная вода внезапно обрушилась на голову, безжалостно выдергивая из мира сладких грез. Громко закашлявшись, Громов пришел в себя и тут же зажмурился — свет бил прямо по глазам.

— С возвращением, — язвительно проговорил Бушин, ненадолго загораживая собой яркий луч.

Тим поднял голову и осмотрелся: ничего не изменилось, он по-прежнему находился в подвале, крепко привязанный к стулу. Запах смерти отчетливо улавливался в спертом воздухе, но, как ни странно, не вызывал страха.