В шаге от пропасти

Решиться на этот шаг ему было непросто. После звонка прошло всего два дня, но все это время он не находил себе места. Привычно вымещал злость на подчиненных, срывался на задержанных, но даже это уже не спасало. Отчаявшись, он хотел снять проститутку, однако в самый последний момент передумал — не смог. Понимал, что проблемы таким способом не решаются, что необходим разговор. Не телефонный, а нормальный, человеческий. Только не находил в себе силы взять и приехать. Последней каплей стал вопрос Зиминой: «Где Таня? Давно что-то ее не видела». Дымов не придумал, что ответить, отмахнулся и перевел тему. Но мысленно постоянно прокручивал эту фразу в голове. В конечном итоге не вытерпел, сразу после работы сел за руль и направился в Тулу, надеясь застать Куликову в больнице.

— Зачем?

Она инстинктивно скрестила руки на груди, словно обороняясь. Боялась снова не выдержать его натиск.

— Поговорить надо.

Стас, как обычно, был крайне серьезен. Но только он один знал, что творится у него внутри. Гроза преступности, один из лучших оперативников, — в любовных делах он был абсолютный профан. Не умел строить отношения, да никогда и не пытался, и от этого чувствовал себя некомфортно. Он привык доминировать, всегда знал, как поступить, но в подобных ситуациях попросту терялся.

— С чего вдруг? Деньги на телефоне закончились? — язвительная фраза вырвалась помимо воли. Это была не обида. Скорее, сработал защитный механизм. Таня выпустила шипы и не подпускала близко — пыталась избежать новой боли.

— Решил лично прояснить ситуацию.

— Какую? — сделала вид, что не понимает, о чем речь. Хотя холодность в голосе давалась отнюдь не легко, для себя она заключила — больше никакой инициативы, это наказуемо.

— Нашу с тобой, — сквозь зубы процедил Дымов. Ему казалось, что Куликова издевается, специально выводит его на эмоции и получает от этого какое-то изощренное удовольствие. Решиться-то решился, а вот что говорить — не продумал. Даже не предполагал, что это будет так сложно.

— У нас нет никакой ситуации, как, в общем-то, и нас.

Таня на удивление оставалось спокойной. Сама не знала, зачем все это говорит, но уступать не собиралась. Хотела вновь подняться в его глазах, вернуть себе честь и достоинство и, в конце концов, реабилитироваться после того случая.

— Тань, ну я же извинился.

— Я помню. И что дальше?

Телефонный звонок и вправду стал для нее неожиданностью. Добиться от Дымова извинений было не каждому под силу, а у нее получилось. Как и любая женщина, Куликова питала тайные надежды относительно любимого мужчины. Как бы ни злилась, ни обижалась на него, все равно пыталась его оправдать, строила иллюзии, сочиняла идеальный сценарий дальнейшего развития событий. Вера в сказку, в чудо теплилась глубоко в душе, но постепенно угасала. Осознание того, что любимый мужчина — тот самый Дымов, развеивало все надежды и мечты. Он просто был не способен на яркое проявление чувств, и Таня это прекрасно понимала.

— Что мне сделать, чтоб ты меня простила?

— Ничего, я простила.

Она говорила правду — простила практически сразу. Отпустила этот тяжелый груз обиды вместе с болью, со всеми пролитыми слезами и ощутила полное опустошение. В какой-то момент даже безразличие к происходящему. Но это был самообман. Одна лишь встреча вновь пробудила посыпанные пеплом чувства.

— Тогда к чему это представление?

Стас искренне не понимал, почему Куликова так себя ведет и чего она хочет добиться. Да, он совершил ошибку. Да, поступил как идиот. Но ведь он признал это — разве не достаточно?

— Мне — ни к чему. Что тебе нужно, Дымов?

— Ты.

Так просто и честно. Без всяких подколов и стеба. Разве не такой ответ Таня хотела услышать?

— Интересно… А ты мне нужен?

Ее слова больно ударили по самолюбию. Но отступать было уже некуда — он сам выбрал этот путь.

— Не знаю. Может, ты сама ответишь на этот вопрос?

— Ты ведешь себя как бесчувственный чурбан, то одно, то другое. Мне надоели твои идиотские выходки.

— Я предупреждал, что у меня тяжелый характер.

— Стас, я на многое закрывала глаза. Переступала через свою гордость, бегала за тобой, потому что хотела быть рядом, потому что для меня это было важно. Ты просто плюнул мне в душу, а теперь явился такой весь хороший, нате, любите меня.

Таня чувствовала, что эмоции берут верх. Сохранять спокойствие и прятаться за маской безразличия становилось все сложнее. Он обнажал ее. Своими словами, взглядом, присутствием.

— Я не мог по-другому. Рядом со мной было слишком опасно, я не хотел впутывать тебя во все это, поэтому держал дистанцию.

— Замечательно, — Куликова нервно усмехнулась. Все это время она искала истинную причину его отстраненности, копалась в себе, но такой вариант даже не рассматривала. — Только, знаешь, от этого не легче.

— Че тебе, блядь, надо? — не выдержал Дымов и повысил голос. Этот разговор уже сильно напрягал. — Цветочки, подарочки, прогулки за ручку? Я не такой, вся эта ванильная хрень не про меня.