В шаге от пропасти

Куликова ко всем пациентам относилась одинаково, никогда не разделяла их по кастам и статусам. Для нее они все были как дети, каждый нуждался в ней, и она никому не отказывала. Делала все возможное и невозможное, чтобы помочь. Проводила операции и знала, что от нее зависит многое, держала человеческую жизнь в своих руках и старалась действовать максимально быстро и профессионально, чтобы сохранить ее. Но когда возникала такая ситуация, как сейчас, Таня терялась. Она больше ничего не могла сделать, и эта беспомощность удручала, внутренне разрушала ее, заставляла копаться в себе и искать несуществующие ошибки.

— Тань, у тебя совесть есть? Полчаса тебя жду.

Услышав голос подруги, Куликова одернула руку и обернулась.

— Ира?

Удивление, граничащее со страхом, невозможно было скрыть. Таня инстинктивно встала так, чтобы закрыть собой Громова. Понимала, что, если Ирина его узнает, может случиться непоправимое. Мысли лихорадочно метались в сознании, она пыталась найти хоть какой-то выход из сложившейся ситуации.

— Ну что ты так на меня смотришь, как будто приведение увидела? — пошутила Романова, заметив напряженность во взгляде подруги, и хотела подойти ближе, но та остановила ее жестом.

— Ир, тебе нельзя сюда, это реанимация, — безапелляционно заявила Куликова и нервно сглотнула.

Сердце, как сумасшедшее, колотилось в груди, а совесть вновь принялась читать нотации. Она ненавидела лгать и изворачиваться. Дымов вынудил ее это сделать, но расхлебывать заварившуюся кашу придется одной. С каждой секундой Таня все больше чувствовала себя предательницей, лишь мысль о том, что ложь эта во спасение нескольких жизней, в том числе и будущего ребенка, останавливала от опрометчивого шага.

— Да ладно тебе, я же в халате.

— Правила есть правила. Подожди за дверью, я почти закончила.

— Хорошо, — Ирина не стала спорить и вышла в коридор. Настроение было настолько прекрасным, что никакие причуды подруги не могли его испортить. Тем более, она и не знала внутренних правил больницы — может, и правда, по каким-то соображениям нельзя находиться в палате посторонним.

Куликова дождалась, пока закроется дверь и, шумно выдохнув, опустилась на стул. Она была на грани разоблачения и чудом избежала трагедии. Даже не пыталась представить, что случилось бы, если…

Москва. Кафе «Звезда»

Зимина сидела за столиком на летней террасе и мешала ложечкой кофе. В последнее время аппетит совсем пропал — как следствие постоянных стрессов. На работе, дома, в машине, она круглыми сутками думала о своих проблемах, пыталась разложить все по полочкам, но, как только находила выход из одной ситуации, сразу же возникала другая, еще более сложная. Жизнь в таком авральном режиме больше напоминала борьбу за выживание. Без поддержки, без надежного мужского плеча справляться с трудностями было крайне непросто, но пока она держалась.

— Здрасьте, Елен Сергевна.

Погруженная в свои мысли, Зимина не сразу заметила, как за ее столик подсел молодой мужчина.

— Привет, Николай.

Она уже и забыла, что назначила Гаврилову встречу.

— Вы по телефону сказали, дело срочное.

— Да. Ты же у нас теперь адвокат?

— Ну вроде как.

После того, как Страхов уехал в Питер, «Гагаринский» начал разваливаться. Следствие и дознание были практически парализованы. Сотрудники увольнялись, переводились в другие ОВД: кто-то под впечатлением от видеообращения Страхова и правда разочаровался в работе полиции, кто-то принципиально не хотел работать в отделе без него, а кто-то просто не выдержал нагрузки. Так и рассыпалась дружная «гагаринская» компания. Зимина с Дымовым пытались остановить текучку и сохранить отдел, и Гаврилов им в этом помог. Проработал еще около двух месяцев, передал дела новым следователям и ушел вслед за Еленой. Распрощался с погонами и вплотную занялся адвокатской деятельностью, возглавив фирму отца.

— Нужно разобраться вот с этими документами.

Зимина положила на стол ту самую красную папку и на всякий случай осмотрелась по сторонам.

— Ничего себе.

— Коль, это очень важно. Если поможешь, я в долгу не останусь, ты знаешь.

— Да я-то помогу, — заверил ее Гаврилов и пробежался взглядом по тексту, оценивая масштабы работы. — Просто время нужно. А что ищем-то?

— Все.

— Ясно, — усмехнулся он. За эти несколько месяцев практически ничего не изменилось. Они все так же отлично понимали друг друга. — А чьи это документы?

— Да так, по делу проходит, — отмахнулась Елена. Она доверяла Коле, иначе бы просто не обратилась за помощью, но посвящать его в подробности не хотела. Знала, что поможет, не задавая лишних вопросов.

— Ну на первый взгляд на сто пятьдесят девятую тянет, — предположил он. — Но пока сложно точно сказать.

Дымов и Зимина просмотрели эти бумаги в первый же день, но разобраться в них было не так просто. Тогда им и пришла идея привлечь Николая — нужны были свежие знания, да и опыт адвокатской деятельности не помешал бы.

— Забирай себе. Как что выяснишь, позвонишь.

— Понял, сделаю все, что смогу, Елена Сергевна.

— Спасибо.

— А теперь, может, пообедаем?

— Давай.