В сетях соблазна (ЛП)

— Собираюсь рожать. — Она думала об этом каждую секунду каждого дня, с тех пор как сделала тест на беременность, который не следовало оставлять на раковине в ванной. Она должна была выбросить его, но ее охватывало дрожь, стоило только взглянуть на него и подумать, что внутри нее растет крошечное существо, которое создали она и Роман.

Она хотела сохранить доказательство того, что их ребенок существует.

— Ты носишь ребенка Романа.

— Нет, я ношу своего ребенка. Всего десять минут назад Роман ясно дал мне понять, что не заинтересован в том, чтобы жениться на мне или заводить детей. Он собирается использовать метод Зака Хейса по подбору невесты.

— Они идиоты, Тина. И он придет в себя. Вероятно, он уже понял, какую ошибку совершил.

— Что-то я не вижу, что он бросился меня догонять. — Она указала на дом Романа.

Да, часть ее тоже этого хотела. Ее глупое сердце даже верило, что он бросится за ней вслед, потому что именно так у них заведено. Они ссорились, кто-то убегал, другой уговаривал первого вернуться, и они оказывались в постели. Они всегда все исправляли с помощью секса.

Она думала, что уже будет в руках Романа, что он будет нести ее к кровати, как и раньше, шепча ей, что все будет хорошо. Все, что им нужно было сделать, это перестать общаться словами и начать разговаривать на языке тела.

Но в этот раз он не придет за ней. Он был предельно ясен. Теперь все стало еще хуже, потому что она поняла, что он не ждал подходящего момента, чтобы рассказать всем о них. Это никогда не входило в его планы.

Она была его маленьким грязным секретом.

— Ну, он передумает, когда узнает о ребенке, — выругался Мэд.

Это было последнее, что ей нужно. Ну, почти. Еще меньше ей нужны эти спазмы внизу живота. Но она не хотела, чтобы ее жених шел к алтарю под дулом дробовика. Она всегда хотела крепкий, стабильный брак, как у ее мамы и папы. Ее никогда так не полюбит мужчина, который был вынужден жениться на ней.

— Пожалуйста, Мэд. Я не хочу, чтобы он знал.

Он посмотрел на дом, и она практически могла видеть, как крутятся шестеренки в его голове. Мэд был королем сумасшедших заговоров.

— Тогда все в порядке. Есть только одно, что мы можем сделать.

— Я еду домой в Новый Орлеан.

Он нахмурился.

— Я думал, ты поедешь работать в Вашингтон.

Она покачала головой.

— Я не могу совмещать работу с ролью матери-одиночки. Быть стажером слишком изнурительно. Поверьте мне, я хочу эту должность больше, чем что-либо еще. Мне нужно отвлечься от Романа, но я должна думать о ребенке. У меня есть трастовый фонд, но я не хочу, чтобы его или ее воспитывали няни. Когда я думала, что со мной будет Роман, то была готова рискнуть и попробовать создать семью. Теперь мне нужно возвращаться в Новый Орлеан, чтобы у моего ребенка был мужской образец для подражания, которому не приходится платить. Мой папа подумывает уйти на пенсию. Дэкс тоже будет появляться время от времени. Я скажу ему, что не знаю, кто отец. Он поверит.

— Скажи ему, что я отец. Этому он тоже поверит.

— Что? Мэд, сейчас не время для твоих махинаций. — Ей хотелось плакать, но нужно было уйти отсюда и придумать план.

Беда в том, что Мэд действительно стал ее другом. Он был единственным из друзей ее брата, кто также был ее другом. Мэд был особенным, и не только потому, что они занимались сексом в старшей школе. Мэд иногда настолько напоминал ей саму себя, что ей казалось, будто она смотрится в зеркало.

Если бы только она могла влюбиться в него.

— Это не махинация. — Он подошел ближе, взял ее за руку и грустно посмотрел на нее. — Тебе нужен кто-то, кто поможет с ребенком. А мне нужна цель в жизни, потому что, если честно, дни становятся все длиннее, а ночи тянутся еще медленнее. Может быть, я и ужасный пример для подражания, но обещаю, что буду стараться. Приезжай в Нью-Йорк, и мы сделаем то же, что Зак и Роман. Мы построим что-нибудь вместе.

Она покачала головой, ее сердце разрывалось от чувств. Почему все видели в нем какую-то бездушную машину? Мэд был одним из лучших мужчин, которых она когда-либо встречала. Там, где Роман использовал давление, Мэд соблазнял. Слезы покатились по ее щекам, потому что, по крайней мере, кто-то о ней заботился. Именно поэтому она не могла согласиться на это.

— Мэд, однажды ты влюбишься, и я не хочу быть той женщиной, что станет мешать твоему счастью.

Потому что, что бы о нем ни говорили, Мэд будет верен своей жене. Если он заведет семью, то должно будет произойти что-то ужасное, чтобы заставить его нарушить эти клятвы.

Он покачал головой.

— Нет. Однажды я уже влюбился, но был недостаточно хорош для нее.

— Тогда Сара была молода. — Она все знала о том лете, когда он пытался заставить сестру Гейба Бонда заметить его. А еще она думала, что Сара была слишком незрелой, чтобы увидеть, что может предложить Мэд. Или, может быть, слишком трусливой, чтобы поверить, что иногда любовь стоила риска. — Ты не знаешь, как все может измениться.