В сетях обмана и любви

В ответ она только отрицательно покачала головой, опять отказываясь смотреть ему в глаза. Рубел нежно обнял ее за плечи и повел к ступеньке, на которую усадил силой, и сам сел рядом. Она не смотрела на него и вырывалась из объятий. Рубел взял ее руки в свои и удерживал их, пока Молли не перестала вырываться.

– Скажи мне, что не так, Молли? Я испугал тебя? Поверь, я не хотел.

Он отвел выбившиеся локоны с ее лица. Он вспомнил: ее волосы были такими же в ту ночь, год назад: длинные, густые, мягкие под его пальцами. Ему показалось, она тоже вспомнила это. Молли оттолкнула его руку и пригладила свои волосы, заведя непослушные локоны за ухо. Рубел положил ее ладонь себе на сердце.

– Посмотри, что сделал этот поцелуй со мной, Молли.

Она отпрянула, ощутив быстрое биение. Тогда Рубел положил свою руку на сердце ей.

– У тебя сердце так же часто бьется, да?

Молли сидела отчужденно, не отвечая. Она пристально смотрела в темноту. Сбитый с толку, Рубел начал терять терпение.

– Нет ничего плохого в наших чувствах, Молли, и если ты не испытывала ничего подобного к жениху, ты должна подумать серьезно, стоит ли тебе выходить за Клитуса замуж.

Ее сердце резко подскочило в груди. В темноте, окружавшей крыльцо, Рубел не мог видеть лица Молли, но он почувствовал, как напряглось ее тело.

– Я испытывала подобное раньше, но не к жениху, – она отвела его руку от своей груди и сжала пальцы на коленях.

Рубелу показалось, что она раздосадована. Он попытался привлечь ее к себе, но она вскочила.

– Сплетники Эппл-Спринз правы, – прошептала она, – я такая, как они считают.

– Не говори так!

– Ты не знаешь, Джубел! Ты ничего не знаешь обо мне. Да, я чувствовала легкость в теле и головокружение, когда ты целовал и обнимал меня, как будто птицы щебетали у меня внутри, и мое сердце стучало так же сильно, как и твое. Но ты ведь знал, чего ты добиваешься, распаляя меня поцелуем, да? Ты знал, что сделаешь потом, не так ли?..

– Молли, черт меня побери, если я намеревался…

– … сделать меня распутницей! Так говорят обо мне сплетники. Ну, не беспокойся! Ты не сделаешь меня распутницей! Потому что распутницей я стала год назад.

– Молли, не болтай чепухи!

Он потянулся к ней, но она спрыгнула с крыльца.

– Да! Теперь я поняла, кто я такая, я уже однажды чувствовала то же самое, но с другим мужчиной.

В наступившей тишине Рубел слышал ее неровное дыхание.

– Вы, Джарреты, хорошо умеете превращать порядочных девушек в распутниц!

Рубел не мог видеть слез в ее глазах, но он слышал их в голосе. Когда она продолжила, больше всего на свете Рубел хотел, чтобы она замолчала. Он знал, что она сейчас скажет, как наверняка знал, что жимолость пахнет сладостью.

– Это было… с твоим братом.

Она повернулась и потянулась к ручке двери, но Рубел схватил Молли и снова прижал к стене. Однако на этот раз он не стал целовать ее, а просто смотрел на сердитое, искаженное сильной душевной болью лицо.

– Дай мне уйти!

– Не раньше, чем я растолкую тебе кое-что о жизни.

– Ты мне не отец, – ответила Молли, словно подражая Линди.

– Я и не хочу быть твоим отцом, Молли, но ты не понимаешь…

– Я все понимаю, и очень хорошо.

– Ты не все понимаешь, – возразил он с большей злостью, чем намеревался. – Ты должна думать обо всем, что случилось с тобой раньше, как о чем-то хорошем и чудесном. Ты позволила листающим Библию старым сплетницам убедить себя, что это было дурно. Но это ведь не так!

– Я должна поверить тебе, не так ли? И позволить совершить со мной то, что ты хочешь, а затем ты уйдешь своей веселой дорожкой к другим женщинам, оставив меня здесь одну, с пустотой и безнадежностью в душе!

С огромной силой Рубел притянул Молли к своей груди. Он словно старался убаюкать ее в объятиях, лишь иногда вынужденно отстраняясь, чтобы хоть немного охладить пыл своего страждущего от желания тела.

– Ты хочешь рассказать мне о… э… Рубеле?

Молли сжала губы. Его голос стал вкрадчивым:

– Я слушаю. Может быть, мне не понравится то, что я услышу, но я выслушаю. Впрочем, я и сам могу в общих чертах набросать зарисовку событий, исходя из того приема, который ты оказала мне вчера.

Тишина.

– Он приезжал в Эппл-Спринз по своим делам год назад. Рубел очень точно описал мне тебя, и я никогда не сомневался, ты прекрасная женщина, Молли. Даже если бы Рубел увлекся тобой в десять раз меньше, чем я, все равно, должен сказать, он был поражен тобою, я знаю. Но потом он бросил тебя. Наверняка мне, конечно, неизвестно, что было тому причиной, но могу поспорить, что сильно не ошибусь, если скажу, что ты разворошила в его душе рай и ад. Мужчине в таком случае кажется, что его ждет катастрофа, свобода под угрозой, и он мчится прочь со всех ног.

Молли стояла так тихо, словно мертвая, нет, тише. Она даже позволила ему отвести себя назад на крыльцо. Он мог поклясться: Молли думает сейчас о том, что он сказал ей. Наступило время, решил Рубел, время сказать ей правду.

– Молли, я должен признаться тебе кое в чем…

– Не трать попусту слов, Джубел. Ничто не заставит меня простить Рубела. Я буду ненавидеть его до самой смерти. Так что не говори понапрасну!