В самое сердце

– Майкл… – жалобно всхлипывает она, извиваясь в моих руках, под моим алчным ртом. Я мог отпустить ее за грань одним движением, но намеренно мучаю мою сладкую девочку. Лизнув клитор, скольжу в нее пальцем, пристально наблюдая за языком ее тела.

– Ты издеваешься? – сквозь зубы цедит она. Я смеюсь, втягивая губами твердую горошинку, посасывая ее, как самое вкусное угощение.

– О Боже… – выдыхает Лил, когда я ввожу еще один палец. Предельно осторожно и неторопливо.

– Не больно? – спрашиваю я, на мгновение отвлёкшись от увлекательного занятия.

– Нет. – качает головой, приподнимая бедра навстречу моим пальцам и языку. – Пожалуйста, сильнее.

Я выполняю ее желание, усиливая нажим пальцев и языка на ее клиторе. Она кончает с криком, содрогаясь всем телом, а я просто умираю от охватившего меня экстаза. Оказывается, оргазм может быть и другим. Без семяизвержения. Чистый восторг и удовольствие. Вытянувшись рядом с девушкой, я спускаю бретельки с ее плеч и накрываю губами твердый сосок, второй лаская пальцами. Я не даю ей отдышаться и остыть. Я хочу, чтобы она запомнила эту ночь и меня. Хочу, чтобы она выпила удовольствие до самого дна. Свободной рукой я уверенно раздвигаю бедра, которые она сжимает, все еще вздрагивая от испытанного оргазма.

– Что ты делаешь? – хрипло спрашивает Лили, когда я нажимаю большим пальцем на чувствительную кнопочку. Снова и снова.

– Аххх… – и она снова изгибается подо мной. Я лижу и посасываю ее соски, лаская пальцем клитор, мой член трется о внутреннюю поверхность ее бедра, но я почти не думаю о своем болезненном неудовлетворенном состоянии. Полностью сосредоточен только на ней. Запах ее возбуждения витает в комнате, я пью ее страсть, ее желание, теряя себя.

– Давай же… – хрипло шепчу я, целуя ее горячие губы, энергично массируя самую чувствительную точку женского организма.

– Я хочу тебя. – она смотрит мне прямо в глаза. У меня перехватывает дыхание. – Давай попробуем, я смогу.

– Я боюсь, – признаюсь с тоской и отчаяньем во взгляде. Прижимаясь лбом к ее лбу.

– Повтори, я запишу на мобильный и выложу в сеть, – она смеется, и сама целует меня в губы.

– Давай же, – просит она, двигаясь подо мной так, что все мысли о страхах и осторожности улетучиваются. И я не могу сопротивляться соблазну, толкаясь в влажное узкое отверстие. И снова это божественное ощущение. Она обтягивает меня, сжимает, обволакивает. Я забываюсь в экстазе. Проникаю глубже и замираю, чувствуя, что еще одно движение и я кончу, как мальчишка, не успев, вообще, ничего.

– Да, что же это такое, бл*дь, – матерюсь я, держа рукой бедра Лили, не давая ей двигаться. – Дай мне тридцать секунд, детка. Сейчас подумаю о … ох, черт, – толкаюсь еще раз, и она вскрикивает, сжимая меня своими внутренними мышцами, мир раскалывается на части, и я кончаю, рыча от яростного ослепляющего экстаза.

– Это черт знает, что, – шепчу я, когда возвращается дар речи. Она смотрит на меня с блуждающей томной улыбкой. Я все еще в ней, чувствую ее сокращения, и снова возбуждаюсь. Я впервые вижу женщину, которой хватило двух толчков, чтобы кончить. – Больно не было?

– Нет, – она качает головой. – Но было маловато. – смеется. – Мы просто озабоченные, Гетти.

– Просто мы идеально подходим друг другу, – я начинаю медленно двигаться в ней, она перестает смеяться. Дыхание снова прерывистое, в глазах бездна. – Теперь быстро не получится, но я буду осторожен. – сообщаю я. Перекатываюсь на спину и сажаю ее сверху. – Можешь, руководить парадом.

– Ох. Здорово. – срывается с ее губ, и она начинает двигаться. Я не отрываю взгляд от ее вдохновенного, охваченного напряжением и страстью лица. Она невероятно необъяснимо прекрасна, гибка и сексуальна. Каждое ее движение – глоток экстаза. Наши руки соединены, пальцы плотно переплетены. Она опирается на них, даря нам обоим невыносимое жгучее удовольствие. Мы двигаемся в одном порыве, понимая друг друга без слов, подводя к черте, за которой оказываемся одновременно. Я выпадаю из реальности, настолько это сильно. Прихожу в себя, чувствуя ее губы на своих. Нежные, благодарные.

– Это было очень хорошо, Майкл, – прошептала она. – Даже не думала, что так может быть.

От ее наивного признания что-то внутри болезненно сжимается. Я обнимаю ее, пока она жмется ко мне, как ласковый котенок. Мне так хорошо, что больно. Я знаю, что сейчас самое время. Нужно сказать.

Но я молчу. Точнее, говорю. Но совсем не то. Ее рука на моей груди.

– Зачем ты выбрала паука? Точнее, почему не розу или бабочку?

– Не знаю. В приюте не было специалистов по цветам. Один мальчик из наших, детдомовских делал татуировки, неумело, без всяких там навороченных инструментов, а я хотела ему понравиться. Но он умел только пауков, да змей. Черепа еще были, – она засмеялась. —Так что паук не самое плохое, что могло случится.

Я сделал глубокий вдох. Головоломка решена, но я не чувствую облегчения. Внутри меня бездна боли.

– Давай в ванную и спать. – мой голос спокоен, несмотря на кипящие страсти в душе.