В родном углу

— Гмъ. Сожмите-ка мою руку пальцами. Жмите, жмите… хорошенько жмите. Ну, что? Устали? Какъ ваше сердце теперь? Дайте пульсъ посмотрѣть… Ничего… Живемъ еще… — бормоталъ докторъ. — А ну-ка, присядьте на стулъ и заложите ногу на ногу… Вотъ такъ… Хорошо…

Докторъ подошелъ къ Сухумову и ударилъ его ребромъ ладони по колѣнному суставу лежавшей сверху ноги. Берцовыя кости со ступней вздрогнули, поднялись и описали радіусъ.

— Гмъ… Ничего… Поживемъ еще… А главное, не унывайте и надѣйтесь на исцѣленіе. Вѣры, вѣры побольше… Уныніе откидывайте… прочь его, прочь… — утѣшалъ докторъ Сухумова, улыбаясь, и прибавилъ:- А теперь давайте завтракать. О лѣченіи во время завтрака поговоримъ.

И онъ подсѣлъ къ столу.

IX

Сухумовъ позвонилъ и велѣлъ было подать водки и вина.

— Не пью, — сказалъ докторъ. — Аппетитъ у меня и такъ хорошъ, стало быть незачѣмъ его раздражать, а въ опьяненіи не нахожу никакого удовольствія. Но не отрицаю иногда вино, какъ лѣкарство для подъема силъ. Палліативъ недурной для этого, хотя вслѣдъ за подъемомъ слѣдуетъ сейчасъ и упадокъ силъ.

Онъ съѣлъ кусочекъ ветчины, немного яичницы и выпилъ чашку кофе.

Сухумовъ, извиняясь, что завтракъ не обиленъ, объяснилъ, что онъ не ждалъ доктора къ завтраку и прибавилъ, что черезъ часъ, а можетъ быть и меньше, обѣдъ будетъ готовъ. И точно, изъ столовой доносился стукъ ножей и посуды. Поліевктъ, очевидно, накрывалъ на столъ.

— А алкоголь вообще ядъ, — продолжалъ докторъ закуривая предложенную ему Сухумовымъ сигару.

— Я знаю… — кивнулъ Сухумовъ. — Онъ увеличиваетъ число бѣлыхъ кровяныхъ шариковъ въ ущербъ краснымъ.

— Нѣтъ, онъ дѣлаетъ еще большія разрушенія въ нервной системѣ. Ну, да это сюда не идетъ. Вы чѣмъ-же теперь пичкаетесь? Какія у васъ лѣкарства?

— Бромъ, ландыши, валерьянъ… Безъ брома я заснуть не могу… — разсказывалъ Сухумовъ.

— А надо стараться спать безъ брома, — перебилъ его докторъ. — Поѣсть на ночь чего-нибудь легкаго и ложиться спать. И вообще… стараться даже послѣ обѣда спать. Вы удивляетесь, что я совѣтую вамъ дѣлать то, что другіе врачи запрещаютъ? Вамъ это надо… Надо для укрѣпленія силъ… Да-съ… Я въ этомъ случаѣ слѣдую отчасти указаніямъ природы. Возьмите звѣриный обычай… возьмите животныхъ… Ну, хоть собаку для примѣра возьмите, кошку что-ли… Какъ собака поѣстъ — сейчасъ она сытая свертывается калачикомъ и спитъ. И никакого ущерба для нея отъ этого не происходитъ. Не смѣйтесь, не смѣйтесь… Для тучныхъ субъектовъ, пожалуй, это и вредно, то-есть для упитанныхъ, а для истощенныхъ — польза. Такъ вотъ-съ… Такъ и поступайте. Но прежде всего позвольте васъ спросить, вы моихъ совѣтовъ-то слушаться будете? Вѣдь я вамъ буду предписывать, можетъ быть, совсѣмъ другое, что вамъ до сихъ поръ предписывали другіе врачи.

Докторъ ласковыми глазами посмотрѣлъ на Сухумова.

— Конечно-же, буду, — отвѣчалъ тотъ. — Я васъ прошу, докторъ, всецѣло взять меня подъ ваше наблюденіе.

— Ну, то-то, А то, можетъ, будете думать: какой-то безвѣстный деревенскій докторъ будетъ совѣтовать мнѣ то, чего не совѣтовали мнѣ петербургскія и иныя знаменитости. А въ лѣченіи, какъ я уже вамъ говорилъ, главная статья та, чтобы вѣрить врачу, вѣрить, что отъ совѣтовъ его произойдетъ только исцѣленіе. Вѣры, вѣры побольше.

— Я вѣрю вамъ, докторъ, — твердо сказалъ Сухумовъ и протянулъ ему руку.

Докторъ пожалъ его руку и заговорилъ:

Бромъ бросьте… Ландыши бросьте, валерьянку бросьте… Это палліативы, но все равно бросьте. Если-же вамъ понадобится себя успокоить… себя, свои нервы, сердце — успокаивайте холодной водой и свѣжимъ воздухомъ… Больше ничего не принимали?

— Литій иногда… хлоралъ-гидратъ… — произнесъ Сухумовъ.

— Ой-ой-ой! — покачалъ головой докторъ. — Прямо выкиньте всѣ эти препараты. Вонъ ихъ!

— Но что же, докторъ, вы мнѣ пропишете?

— Изъ латинской кухни пока ничего. Рѣшительно ничего… Мой совѣтъ все это оставить. И пепсинъ оставьте, и хинную настойку. Прогулки, разумный моціонъ не до усталости, ѣда и сонъ. И старайтесь спать больше. Хоть въ нѣсколько пріемовъ, но больше. И кушайте больше.

Сухумовъ улыбнулся и произнесъ:

— Но вотъ бѣда: вѣдь никакого аппетита.

— Оттого и аппетита нѣтъ, что бромомъ себя насыщаете. Что такое бромъ? Какое его дѣйствіе? Онъ успокаиваетъ нервы. Такъ вѣдь? Вы имъ успокаиваете всѣ нервы, всѣ… Ну, стало быть, и желудочные, и вкусовые — оттого и аппетита нѣтъ. Прямо притупляете эти нервы бромомъ. Притупляете и нервы обонянія. Пахнетъ хорошо изжареннымъ мясомъ, а ваши нервы обонянія притуплены и не передаютъ вамъ желанія съѣсть этого мяса.

Сухумовъ слушалъ и оживлялся. Онъ чувствовалъ, что докторъ говоритъ правду.

Докторъ продолжалъ:

— И бромъ, и литій вамъ были нужны, пока болѣзнь ваша была въ острой формѣ, но теперь сами-же вы сознаете, что вы неврастеникъ-хроникъ, успѣвшій уже привыкнуть къ брому, литію, ландышамъ — стало быть ихъ долой. Поняли?

— Слушаю, — кивнулъ головой Сухумовъ.

— А для возбужденія аппетита — воздухъ и моціонъ, — еще разъ подтвердилъ докторъ и спросилъ:- У васъ обѣдъ будетъ когда?

Сухумовъ взглянулъ на часы, которые показывали уже второй часъ, и отвѣчалъ: