В ритме сердца

– Меня?! – Всё-таки он был возмущён. – Да как ты смеешь?! Такую груду мышц попробуй сдвинуть с места. – Согнув руку в локте, он приподнял её и с усилием напряг несуществующие бицепсы.

Не сдержавшись, я рассмеялась в голос. Клоун.

– Ну вот, хоть улыбнулась наконец, а то всё крики да слёзы. – Его ответная улыбка как-то неожиданно окатила теплом. – Ну так что? Никакого больше чердака? Договорились, Никс?

– Договорились, – немного подумав, ответила я. Подсознательно чувствовала, что он в самом деле не сделает мне ничего плохого, да и укороченная версия имени уже не казалась столь собачьей.

– Обещаешь? – Остин вновь протянул мне баллон.

– Обещаю, – искренне ответила я, а глупая улыбка больше не хотела сползать с моих губ.

Именно так, в один из самых мрачных и тяжёлых периодов, я встретила человека, без которого сейчас не представляю своей жизни. Остин стал не просто лучшим другом, а скорее старшим братом, который на протяжении последующих нескольких лет моего взросления был для меня надёжной опорой, сильнейшей моральной поддержкой, наставником, защитником и товарищем во всех радостях и бедах.

Мне казалось, будто папа, увидев с небес моё отчаяние и одиночество, послал Остина на замену себе. И это не просто фантастические мысли маленькой девочки. Сейчас, спустя больше двенадцати лет с нашей первой встречи, я абсолютно уверена в этом.

Он мой герой. Ни больше ни меньше.

Если бы не Остин, моя и так нелёгкая жизнь в лучшем случае была бы на десяток оттенков мрачнее, в худшем – меня бы просто не было в живых.

И я сейчас не утрирую.

Он не только отгонял от меня тоску и наполнял жизнь смехом, весёлыми детскими приключениями и продолжительными разговорами на всевозможные темы, которые, казалось, у нас никогда не закончатся. Он наставлял и просвещал об устоях, которые царили на улицах Энглвуда, учил защищаться, неоднократно спасал мне жизнь, вытаскивая из районных передряг и стычек в школе, а их, поверьте, было немало.

Остин всего на три года старше меня, но ещё в детстве был не по возрасту мудр и проницателен. Видимо, трудное детство и жестокость улиц непроизвольно вынуждают взрослеть раньше, чем того хотелось бы. Лишь когда я открылась Остину полностью, рассказав всю историю о папе, я поняла, что причиной столь быстро зарождающейся связи между нами оказалась схожая боль. История Остина отличалась от моей, но тем не менее он прекрасно знал, что значит жить без родителей.

Его воспитывала единственная бабушка. Мэган Рид действительно оказалась добрейшей души женщиной средних лет с невероятным чувством юмора и потрясающими кулинарными способностями, которыми она с удовольствием делилась со мной. Практически всё свободное время я проводила с маленькой, дружной семьёй Рид, но каждый раз с нетерпением ждала возвращения мамы домой.

Я подробно рассказывала ей о пройденном дне, историях с Остином, об успехах в учёбе, хвасталась достижениями в школьном танцевальном кружке, в который после долгого перерыва осмелилась вступить благодаря Остину. Я тараторила без умолку, описывая каждую деталь в красках, надеясь вызвать в ней хоть какие-либо эмоции, но день за днём моя душа медленно, беспрерывно разрушалась, покрываясь извилистыми трещинами, которые я не была в состоянии приостановить. Что бы я ни делала, мне не удавалось вызвать в маме даже слабый отблеск заинтересованности моей жизнью.

Годы шли, а вместе с ними дыра в моём сердце из-за смерти папы постепенно заживала, оставляя за собой багровые рубцы, которые вместо болезненного кровотечения лишь изредка тоскливо ныли.

Я приспособилась к новым обстоятельствам, к небезопасному району, сырой квартире, окружению в школе. Моя жизнь изменилась далеко не в лучшую сторону, но тем не менее она продолжалась.

В отличие от маминой.

Если вначале она просто вела себя со мной отстранённо, то спустя несколько лет, встречая её с работы, я начала ощущать исходящий от неё запах алкоголя. На первых порах я не придавала этому особого значения. Происходило это не часто, да и в подобных случаях мама пребывала в приподнятом настроении и даже сама изъявляла желание завязать разговор, что для меня было праздником и надеждой на улучшение наших отношений.

Но моя эйфория продолжилась недолго.