В разреженном воздухе

После того как моя статья об экспедиции была опубликована в сентябрьском номере журнала «Outside», издательство получило необычайно много писем, комментировавших эту статью. Многие респонденты выражали поддержку и симпатию тем из нас, кто вернулся, но было также и множество колких и критических слов в наш адрес. Например, юрист из Флориды заявил:

Все, что я могу сказать, так это то, что согласен с мистером Кракауэром, когда он говорит: «Мои действия — или отсутствие действий — сыграли очевидную роль в смерти Энди Харриса». Я также согласен с ним, когда он заявляет: «[Он находился на расстоянии] каких-то 350 ярдов, лежал в палатке, не предпринимая абсолютно ничего…» Я не представляю, как он может жить с этим.

Самые сердитые письма, и читать их было тяжелее всего, пришли от родственников погибших. Сестра Скотта Фишера, Лиза Фишер-Лукенбах, написала:

Судя по написанному, ВАМ теперь несомненно кажется, что вы обладаете сверхспособностью знать, что именно происходило в умах и сердцах каждого участника экспедиции. Сейчас, вернувшись домой живым и в добром здравии, ВЫ вершите суд над остальными, подвергая анализу особенности их характеров, намерения, поступки и мотивацию этих поступков. Вы изложили свое мнение о том, как следовало бы поступать проводникам, шерпам и клиентам, и высокомерно предъявили им обвинение в неправильных действиях. И кто же огласил этот обвинительный акт? Тот самый Джон Кракауэр, который, уразумев, что надвигается гибельный ураган, спрятался в палатке, чтобы спасти свою собственную шкуру…

Если почитать то, что Вы пишете, то может показаться, что Вы ЗНАЕТЕ ВСЕ. Однажды Вы уже ошиблись в своих ИЗМЫШЛЕНИЯХ по поводу того, что случилось с Энди Харрисом, и этим причинили много горя и боли его семье и друзьям. А теперь Вы испортили репутацию Лопсангу, распространяя свои сплетни о нем.

Читая статью, я вижу, что это ВАШЕ СОБСТВЕННОЕ эго неистово пытается понять смысл того, что произошло. Но никакой анализ ситуаций, критические разборки, суждения и построение гипотез не принесут того душевного покоя, к которому Вы так стремитесь. Ответов нет. Неправых нет. Никто не виноват. Каждый делал все, что мог, исходя из реалий ситуации, с учетом времени и места происходящего. Никто не хотел причинить вред никому другому. Никто не хотел умирать.

Это официальное письмо особенно сильно расстроило меня: я получил его вскоре после того, как узнал, что к списку жертв добавился Лопсанг Джангбу. В августе, после окончания сезона дождей в Гималаях, Лопсанг вернулся на Эверест, чтобы повести наверх через Южную седловину и Юго-восточный гребень клиентов из Японии. 25 сентября, когда они поднимались из третьего в четвертый лагерь, чтобы начать штурм вершины, Лопсанга, еще одного шерпа и французского альпиниста накрыла лавина и смела их вниз со стены Лхоцзе. Все трое погибли. У Лопсанга остались в Катманду молодая жена и двухмесячный ребенок.