В рабстве у бога

- Да уж с месяц будет. Мы пока пряжку наладили, коня выковали... Они там тоже даром времени не теряли. Слухом повеяло - какого-то огромного, злого, в мир собираются выпустить. И быть ему уицраором в земле американской.

- Как найти их лаз?

- Где кровь земли сквозь трещины изливается, там их пещера. Устьем она на самый окиян выходит. Преогромная...

- Кончай с ней, Капочка. - сказал я.

Это была новость, печальнее которой не бывает. Гневом наполнилось сердце, шерсть на загривке стала дыбом. Не жаль мне было эту тварь. В тот миг я прозрел - чем-то очень походили друг на друга эта муринка и погибший во время лыжной прогулки, напичканный анекдотами паренек. Однако если второй был безобиднейшим искусственным существом, то эта злыдня была насквозь пропитана злобой. Она источала её, как губка - бездушно, обильно, нескончаемо.

- ...ты, птица Гагана, сядь у дома, где стоят кади железные, а в кадях лежат черные мурии в шелковых тенетах. Сиди дружно, крепко, никого не подпускай, всех отгоняй, всех кусай. Уяхама широфо!

Доротея вскинула руки, и в следующее мгновение черная муринка растаяла в сумеречной, осенней, пятнистой мгле. Слилась с нею, лишь березка поодаль вздрогнула, затрепетали последние листы и дружно посыпались на землю.

- Что будем делать? - поигрывая исполинским мечом, спросил Георгий.

Я сел на задние лапы, огляделся и едва удержался, чтобы не взвыть. В шкуре опять закопошились блохи. Эти-то кровососы откуда взялись? Получаса я не пробыл в волчьей шкуре, а они тут как тут. Вот напасть!

Ночь была туманна и удивительно светла. Черный лес уже подернулся лохмотьями испарений. И небо было в крупных прорехах, так что на бархатисто-черных лужках там и тут ярковато паслись звезды. Койс притаился в поросшей подсыхающей густой травой продавлине - укрылся так, что не найти, не опознать.

- Будем штурмом брать, - наконец решил я. - Пряжка не пряжка, а ворота на распашку оставлять нельзя. Давай, Жорка, отведи душу. Только чур, коня не трогать. Порубаешь эту сволочь в капусту, хватаешь уздечку - и ходу! Иначе как прежде мы с тобой до утра бегать будем. Помнишь, как с женой опростоволосился? В губы поцеловал, на всю округу шум поднял. Ладно, тогда молодой был, глупый, сейчас Христом-богом молю, не касайся ты этого дьявольского коня!

- Лады, - буркнул Георгий и взгромоздился мне на спину. Скафандр соорудил для него нечто, похожее на седло.

- Подсобишь, царевна? - я глянул на Каллиопу.

Та кивнула.

- Ну, с Богом, - вздохнул я и одним прыжком достиг черного леса.

В обширную яму, откуда волнами изливалось серебристо-стальное сияние и слышались мерные лязгающие звуки, мы свалились, как снег на голову. Работы Георгию здесь почти не было. Пяток облаченных в железные рубашки арапов он срезал одним ударом - плоские их тела так и посыпались осколками на выложенный булыжником пол, на котором поигрывала, мотала головой, разевала пасть прекрасная, с могучим крупом, соловая кобыла. Золотой кол был вбит у края ямы, к нему подвязана наборная, посвечивающая лунным светом уздечка, в которую была вделана моя пряжка. Я сразу узнал ее... Из бокового подземного хода ринулась было орда муринов - Георгий, казалось, только и ждал этого момента. Вскинул меч и принялся крушить направо и налево. Все свершалось в грозном, оцепенелом безмолвии - только свист клинка, легкое уханье, стеклянистый звон осыпающихся на пол обломков. Тут же в сторонке, на поверхности мати земли, кто-то гулко хохотнул. Следом взревел разбуженный Каллиопой ураган. Я крикнул - пора! Георгий сорвал уздечку и вспрыгнул мне на спину. Я одним прыжком одолел отвесный край. Вовремя!.. На том месте заскрипело, затрещало. С корнем вырванные деревья начали ссыпаться в яму, и скоро гора бурелома выросла на том месте, откуда черные мурины проникали в наш мир.

Георгий накинул уздечку мне на шею, и я встал, как вкопанный.

- Ну-ка, слезай, а то скину! - рыкнул я.

Меченосец удивленно вскинул брови, я чуть подтолкнул его, и он поспешно, перекинув ногу, соскользнул со спины.

- Что случилось, Серый?

- Наитие нашло. Знаешь, Жорка-друг, береженого, как говорится, Бог бережет. Дай-ка схороню я эту пряжку подальше. Придет срок, пригодится...

С этими словами я одним прыжком одолел верхушки деревьев и пониже облаков ходячих метнулся в тверские края, за речку Нерль - было там у меня заветное место, в овраге, под камнем-исполином. Вырвал я пряжку из поблекшей уздечки, сунул в подземную нору, привалил богатырский камень, заговоров навесил и также украдкой, прыжками, назад. Там посадил на загривок Георгия и выбежал из леса с накинутой на шею уздечкой.