В путь-дорогу! Том I

Она была не одна; подлѣ нея на низкомъ креслѣ помѣщался жиденькій господинъ, съ впалыми щеками, множествомъ морщинъ, съ сильной просѣдыо на головѣ и широкихъ, коротко-подстриженныхъ бакенбардахъ. Господинъ держалъ въ правомъ глазу фиксъ. Отложные воротнички, безукоризненной бѣлизны, придавали ему видъ комической моложавости. Это былъ губернскій прокуроръ, большой умникъ и бонмотистъ, съ государственной рѣзкостью рѣчей, какъ большинство правовѣдовъ, служащихъ въ провинціи. Лидія Михайловна боялась его язычка и очень заискивала въ немъ. Это не мѣшало, однакожь, прокурору разсказывать — въ какихъ отношеніяхъ находится тонная вдова къ очень нетонному жандармскому капитану изъ нѣмцевъ, котораго она принимала только запросто.

Борисъ и Горшковъ, приблизившись къ дивану, гдѣ возлежала Телянина, поклонились скромно, какъ благовоспитанные мальчики.

— Ah! bonjour, messieurs, — пропѣла Лидія Михайловна, разбитымъ, но густымъ голосомъ. — La santé de m-r votre рёге? — обратилась она къ Борису.

— Toujours mal, — отвѣчалъ онъ, взглянувши на прокурора, который ему слегка поклонился.

— Ah! que c'est fâcheux… но я очень рада васъ ви, дѣть, вы совсѣмъ забыли моихъ дѣтей. — При этомъ вдова взглянула на красивое лицо Бориса съ тѣмъ сластолюбіемъ, съ какимъ старикашки лорнируютъ танцовщицъ. — Ну, а вы, m-r Горшковъ, что вы намъ нынче сыграете?

— Нынче Надежда Петровна будетъ играть, — отвѣтилъ Горшковъ: — она разучила бетховенское Grand trio.

— Да, я знаю, но и вы намъ сыграете что-нибудь изъ своего. Quel talent éminent! — объявила Лидія Михайловна, обратившись къ прокурору.

Горшковъ поморщился.

— Вотъ m-r Горскинъ, — продолжала Телянина — очень мало слышалъ васъ.

М-г. Горскинъ стряхнулъ свой фиксъ и взглянулъ милостиво на Горшкова.

— Я надѣюсь, что вы еще не привыкли faire lе difficile? — процѣдилъ онъ, едва разжимая губы.

— Я такъ часто играю здѣсь, что еще успѣю вамъ надоѣсть, — отвѣтилъ Горшковъ.

— А вы можете начать, — запѣла Лидія Михайловна. — Nadine кончила, я думаю, урокъ свой. Мы сперва отсюда послушаемъ. Et vous, m-r Telepneff; est-ce que vous avez totalement abandonne la musique?

— Non, madame; mais le temps me manque, — отвѣтилъ Борисъ.

Прошло секунды три въ молчаніи, послѣ чего молодые люди разсудили удалиться; а вдова, кивнувъ имъ головой, начала что-то вполголоса разсказывать прокурору.

— Аудіенція кончена, — проговорилъ Горшковъ, идя черезъ гостиную: — мальчпковъ обласкали и отпустили, только пряничка недоставало.

— И все она со своимъ французскимъ языкомъ, — замѣтилъ Борисъ.

— Нельзя, братъ; она только на парле франсе и держится; безъ этого она образъ и подобіе Божіе потеряетъ.

— Еще сильнѣе начала притираться.

— Мастодонъ, — завершилъ Горшковъ.

— Какъ, какъ, Валерьянъ?

— Мастодонъ, допотопное животное, и въ тебя-то какъ впилась. ужъ погоди, Боря, ты ей попадешься въ руки.

Въ залѣ было свѣтлѣе, на піанино стояли двѣ свѣчи; возлѣ поставленъ былъ низенькій пюпитръ, и Петинька съ Келлеромъ настраивали инструменты.

— Петя! — крикнулъ Горшковъ: — я пойду въ классную, на минутку; еще сестра твоя не готова. Пойдемъ курить, Боря.

Они вышли въ корридоръ, и Горшковъ отворилъ дверь въ продолговатую комнату, куда нужно было спуститься двѣ ступеньки.

Классная занята была большимъ столомъ и огромнымъ диваномъ. На стѣнѣ висѣли расписаніе уроковъ и похвальный листъ, который Петинька получилъ въ первомъ классѣ. Такое чудо совершилось потому, что въ этотъ годъ Лидія Михайловна принимала у себя въ домѣ попечителя округа, пріѣзжавшаго ревизовать гимназію. Надъ простенькимъ чугуннымъ каминомъ висѣла лампа. Ни Горшковъ, ни Борисъ дома не курили, не отъ того, что были стѣснены, а такъ, не приходило на умѣ. Борисъ зажегъ спичку. Въ эту минуту отворилась стекляная дверь, завѣшенная изнутри красной тафтой, которая вела въ комнату гувернантки.

Вошла Надя, а за нею миссъ Бересфордъ, или миссъ Чортъ, какъ ее называлъ Горшковъ. Борисъ потушилъ спичку. Горшковъ, немножко школьнически, спряталъ между пальцевъ папироску. Надя вышла и сейчасъ же улыбнулась, увидѣвъ двухъ друзей. Ей было лѣтъ пятнадцать, но на видъ казалось больше. Она наслѣдовала отъ матери большой ростъ, крупныя формы и черты. Лицо у ней было полное, съ немного пухлыми щеками. Цвѣтъ кожи прекрасный; большой правильный лобъ и темносѣрые глаза съ пріятнымъ разрѣзомъ вѣкъ; что-то смѣлое и вмѣстѣ очень мягкое было въ ея лицѣ. Густые темнокаштановые волосы заплетены были въ косички. На Надѣ ловко сидѣло сѣренькое платье съ пелеринкой и довольно короткой юпкой, изъ-подъ которой виднѣлась крупная, но изящная нога, въ козловой ботинкѣ.

— Здравствуйте, Борисъ Николаичъ, — сказала она удивленнымъ и радостнымъ голосомъ: — что-это-вы пропали?

— Здравствуйте, Nadine, — отвѣтилъ Борисъ и взялъ ее за руку.

Англичанка при этомъ поморщилась.

— Ну вотъ, привезъ вамъ, барышня, пріятеля вашего, — началъ Горшковъ… — Вы хотя мнѣ за это спасибо скажите… Онъ совсѣмъ затворникомъ живетъ, насилу затащилъ…

Надя опустила свои густыя рѣсницы и потомъ довольно смѣло взглянула сперва на Горшкова, потомъ на Бориса.