В поисках рая и ада

На протяжении первых трех периодов в иудаизме не было никаких представлений о рае и аде.

Для христианских богословов это чрезвычайно неприятный факт, и они всячески пытаются его замаскировать. Так, еще в прошлом веке епископ Хрисанф, автор трехтомной книги «Религии древнего мира в их отношении к христианству» писал: «Как и идея о высоком происхождении человека, идея бессмертия принадлежит еврейской религии от начала и высказана ею также от начала, в связи с мыслью о высоком нравственном достоинстве человеческой природы и сказанием о первобытном состоянии человека в общении с богом»[36]. Это богословское утверждение находится в вопиющем противоречии с историческими фактами.

В допалестинский период древние евреи представляли собой слабо оформленное объединение бедуинов, кочевавших в Северной Аравии. В их социальных отношениях преобладали связи, характерные для патриархально-родового строя. Очень точно специфику этого периода отмечает Ф. Энгельс в письме к К. Марксу, написанном в 1853 г.: «Приводимая в Книге бытия генеалогия, выдаваемая за генеалогию Ноя, Авраама и т. д., является довольно точным перечислением бедуинских племен того времени по степени родства их диалектов и т. д. До настоящего времени бедуинские племена называют себя, как известно, Бени Салед, Бени Юсуф и т. д., то есть сыновья такого-то и такого-то. Подобные названия, обязанные своим происхождением древнепатриархальному способу существования, приводят в конце концов к такого рода генеалогии. Перечисление колен в Книге бытия подтверждается в большей или меньшей степени древними географами, а новейшие путешественники свидетельствуют, что эти старинные имена, хотя и измененные в соответствии с местными диалектами, продолжают по большей части существовать и теперь. Из этого вытекает, что сами евреи являются таким же мелким бедуинским племенем, как и все остальные, но пришли в столкновение с другими бедуинами в силу местных условий, земледелия и т. д.»[37].

Так же как и у других народов, у древних евреев в это время еще не сложилось никаких представлений о рае и аде. Отражением патриархально-родовых отношений у древних евреев был культ предков. Его следы мы находим в Библии, несмотря на позднейшую монотеистическую редакцию ветхозаветных книг. К. Маркс в письме к Лиону Филипсу от 25 июня 1864 г. отмечал: «Что Пятикнижие (название первых пяти книг Библии. — В. Ч.) было сочинено лишь после возвращения иудеев из вавилонского пленения, выяснил еще Спиноза в своем „Богословско-политическом трактате“»[38].

Как ни тщательно редактировали позднее Библию, следы древних воззрений в ней сохранились. В рассказах о патриархах проводится мысль о том, что умерший, расставшись с жизнью, соединялся с предками. Так, говоря о смерти патриархов, в том числе и о Моисее, библейские авторы употребляют формулу: «Приложился к народу своему».

В следующий, палестинский период в социальной жизни древних евреев произошли серьезные изменения: переход от кочевой жизни к оседлой, от скотоводства к земледелию, возникает социальное неравенство и складывается раннеклассовое государство. На этой стадии их представления о загробном мире очень напоминают уже известные нам воззрения ассиро-вавилонян. Появляется вера в шеол — особое место, куда приходят все умершие.

Что же, согласно Библии, представляет собой шеол? Это мрачная область, страна погибели, область забвения.[39] Жители шеола представляются пребывающими во сне и бездействии, бессильными, для них нет ни радости, ни горя.[40] Как видим, эти характеристики очень похожи на картины «страны без возврата» ассиро-вавилонян и царства Аида древних греков.

Мысль о шеоле (преисподней) как о царстве мрака и безотрадности проходит по многим ветхозаветным книгам. Так, автор псалмов («Псалтири»), оформившихся окончательно на базе сборников песнопений XI–IV вв. до н. э. только к середине II в. до н. э., то есть сравнительно поздно, характеризует шеол как «страну молчания», где не только не видят света, но и не слышат бога: «Ибо в смерти нет памятования о тебе: во гробе кто будет славить тебя?»[41] В другом псалме прямо отрицается мысль о воскресении из мертвых: «Разве мертвые встанут и будут славить тебя? Или во гробе будет возвещаема милость твоя, и истина твоя — в месте тления? Разве во мраке познáют чудеса твои, и в земле забвения — правду твою?»[42]

На этом этапе религия древних евреев, как и религия многих других народов на стадии раннеклассового общества, была ориентирована на земную жизнь. Все награды и наказания верующий человек должен был получить при жизни, а не в загробном шеоле. Настоящим камнем преткновения для богословской идеи бессмертия является знаменитая книга Иова.