В поисках настоящего

– Ну, здесь особой загадки нет, – недоуменно пожал я плечами. – Это кафе, о котором мне рассказывал Старьевщик. Здесь… точнее в земном прототипе этого места, состоялась вторая, если считать случай с автобусом, ваша встреча с ним.

– А что я ел? Помнишь?

– Водку закусывали борщом… Мне это почему-то хорошо запомнилось из рассказа Старьевщика.

– А как я выглядел? – продолжал наводить он меня на мысль, и кажется, у него это получалось.

– Так же, как выглядите сейчас?

– Ну-у, еще не понял? Ты встретил меня именно таким и в этих условиях, потому что именно ты решаешь как Твой Мир выглядит. Рассказ Старьевщика стал частью тебя самого, твоего прошлого, поэтому ты и видишь меня именно таким, каким хочешь видеть… смотришь как бы через призму… И точно так же все остальные люди, здания, события – все они полностью сформированы прожитым опытом. Открой глаза и все изменится!

От его слов у меня почему-то опять разболелась голова. «Опять прошлое лезет наружу» – не успел подумать, как мир вокруг стал преображаться.

Сначала я решил, что мне просто показалось. Всего лишь какое-то мельтешение слева, но повернув голову, ничего особенного не заметил…

– Мы сидим именно в этом кафе только лишь потому, что оно объединяет меня с тобой через рассказ Старьевщика. Это место всего лишь символ встречи со мной. Если ты это поймешь, тогда сделаешь огромное открытие…

Мельтешение повторилось, только уже с двух сторон. На этот раз я успел уловить, как бутылка с вином на соседнем столе передвинулась на какой-то сантиметр, и кажется поменялся оттенок этикетки.

Зал наполнился движением, стал трансформироваться – предметы, столы и стулья, лампы – вся обстановка менялась множество раз. Казалось, кто-то хотел подобрать новый интерьер, ускоренно прокручивая вперед и назад пленку.

И еще люди… они появлялись на мгновения, чтобы вновь раствориться в пространстве – официанты, мужчины и женщины. Свет в лампах мигал вразнобой, словно светомузыка в такт джазовой мелодии.

Мне хотелось протереть глаза и встряхнуть голову, чтобы творящийся вокруг сумбур наконец-то прошел.

– Твой мозг… или где там у тебя храниться память… пытается создать привычную картину, хаотично подбирая знакомые образы… – сказал Пророк. Его лицо, одежда и тело тоже менялись с сумасшедшей скоростью, будто кто-то составлял фоторобот… и этот кто-то – я сам. – Сейчас возможны два варианта. Первый – ты подстраиваешь мир под себя. И второй – ты наконец-таки видишь и принимаешь его таким, каков он есть на самом деле, с минимальным количеством собственных вкраплений в него.

А звуки… тысячи шумов смешивались в единый гомон, давящий на мысли тяжестью тысячи тонн… Мне хотелось кричать. Боль с силой навалилась на голову, норовя раздавать череп, словно спелую ягоду. Я не справился, закрыв глаза и уши, я погрузился в пустоту.

Пустота была идеальной. Из самой глубокой, самой непроглядной части этой пустоты, откуда никто не способен выбраться, доносилось то самое мерное «тиканье» неизвестного механизма. И я чувствовал, как биение моего живого сердца старается подстроиться под манящий звук… Мне показалось, что я начинаю спускаться все глубже в пустоту… Боль отступила.

Лишь почувствовав прикосновение к руке, я открыл глаза.

– Часы с самого начала не работали? – спросил меня Пророк, держа их в руке.

Мы сидели на лавке под навесом автобусной остановки. Со всех сторон нас окружала вязкая жижа тумана. Не смея подступить к нам, она оставалось снаружи. Вокруг было светло ровно на столько, чтобы я мог разглядеть, как подошва моей обуви касается потрескавшегося асфальта… или различить глубокие морщины на лице «другого» Пророка.

Куда-то подевались его угловатые черты лица, большой крючковатый нос… Голос тоже изменился, да и одежда оказалось не та – теперь на нем вместо костюма одето темно-синее пальто. Единственное, что осталось прежним – это острый, пронизывающий насквозь взгляд, и интонации хозяина положения.

– Когда они появились у тебя, стрелки не шли? – повторил свой вопрос Пророк, сидящий на скамейке слева от меня.

– Кажется шли, но остановились. Точно не помню, – пожал я плечами. Теперь я не мог ни о чем говорить с уверенностью. Неужели все знакомое мне, на деле – лишь иллюзия, легко разрушаемая всего парой фраз?

– Значит, поначалу они шли… – повторил сам себе Пророк, уткнувшись взглядом в циферблат.

– А что это за место? – мне действительно интересно, где я нахожусь.

Пророк оторвал взгляд от часов, кратко окинул остановку и сказал:

– Добро пожаловать ко мне домой. Это – автобусная остановка, через которую не проходит ни один автобус. Мой Мир.

Конечно, я мог ошибаться, но он говорил с плохо сокрытой грустью в голосе. Пророк опять направил внимание к часам:

– Эти часы не более чем метафора, знак, символ твоей основной проблемы. Разобравшись с ней ты сможешь двигаться дальше.