В поисках настоящего

Короче, в течение двух недель я спихнул ее знакомому богатею за приличный кусок зелени. Соседу, конечно же, отдал оговоренную сумму спора. Так, я понял две вещи, кардинально изменившие мою жизнь:

А. На искусстве можно не хило зарабатывать.

Б. Успех зависит не от таланта творца, а от его (или в данном случае моего) умения продавать.

Менее чем за полгода я смог купить себе квартиру и поддержанную машину. Еще через два я уже жил в собственном доме и назывался арт-агентом.

Мечта одиннадцатилетнего деревенского паренька осуществилась. Я смог познать вкус дающего абсолютную свободу богатства. Но вопреки ожиданиям, оно меня совсем не сделало счастливым…

Работая в сфере искусства, я понял, как мне казалось, сущность человеческой природы. С одной стороны, приходилось использовать это знание, чтобы делать деньжатки. С другой – от него мне хотелось блевать.

Когда ко мне приходили художники с просьбой заняться их продвижением, я никогда не смотрел на их картины, чтобы решить с кем сотрудничать, а с кем – нет. Я общался с самими «рисовальщиками», выбирая по принципу, чтоб знал много анекдотов, сам был забавным и любил погулять. Что он рисует, как и чем – не имело значения. Мир назовет искусством то, что назовут искусством знатоки. А на художественную элиту влиять я умел – кого «лизнуть» послаще, кого угостить покрепче, кому красотку подставить поглубже. Вот и секрет создания гения. 15 % от продажи каждой картины шла ко мне. По сути, я мог без зазрения совести подтереть деньгами жопу.

Честно говоря, даже если волей случая приходилось продвигать по-настоящему талантливого художника, я понимал, что его талант достаточно быстро трансформируется в штампование «пустых» рисуночков в обмен на деньги. Помнишь, я говорил, что мир движется от качества к количеству? Именно это я и имел в виду. Настоящее творение всегда создается для себя. Причем не важно – музыка это, литература или изобразительное искусство. На продажу выходит ширпотреб. На протяжении всей жизни я был тому свидетелем. Года пролетали словно недели. Я не чувствовал себя счастливым. Все мое «творчество» сводилось к конвейерной продаже новых великих маэстро. Люди нарасхват принимали любое дерьмо, что я им подсовывал, а меня не покидало чувство собственной бессмысленной ненужности. И это не смотря на любые доступные вещи, страны, женщин. В какой-то степени я ненавидел собственное могущество, столь вожделенное богатство. Я начал спиваться… Но все поменялось, когда я встретил Пророка.

– Пророка? – переспросил я.

– Да, – кивнул Старьевщик. – Так он себя называл…

Один из моих знакомых ценителей искусства был ярым противником связи творчества с бизнесом. Из тех типов, что считают настоящим художником того, кто помимо картин обязательно нищ, голоден и выглядит как оборванец. Пытаясь произвести впечатление на этого, с позволения сказать, ценителя, я пригласил его пообщаться в Макдональс, и для пущего эффекта решил не заезжать за ним на моей навороченной машине, а поехать на автобусе. К тому времени я уже напрочь забыл, что такое общественный транспорт.

Забрав критика из дома, мы направились на остановку. Переполненный автобус явился минут через пять. Мы еле втиснулись, но ценитель, судя по всему, был по-настоящему доволен – наверное для него эта поездка была чем-то вроде аттракциона.

Все произошло, когда мы подъезжали к нужному месту. Пора было потихоньку протискиваться к выходу. На очередной остановке двери открылись, достаточно людей вышло, а зашел лишь один. Хотя тогда я даже человеком его бы не назвал – грязный бомж в лохмотьях одежды, воняющий гремучей смесью испражнений, грязного тела и алкоголя. Он был пьян и еле стоял на ногах. Пару секунд и весь автобус наполнился жуткой вонью. Еще несколько людей сошло, не рискнув терпеть этот смрад. А в большинстве своем все расползлись в разные стороны – кто в конец, а кто в голову автобуса. Середина, где стояла эта скотина, оказалась полностью пуста. Люди кое-как теснились по краям, не желая связываться с пьяным бродягой.

Увидев, как реагируют на его присутствие в автобусе, он еще и обиделся, начав раздувать ссору: ругаться, кричать, браниться… люди повжимались в стены, лишь бы быть подальше от этого психа.

Только что он бушевал, как вдруг заткнулся, крепко схватившись за поручень. В ту же секунду автобус сотряс сильнейший удар, раздался оглушительный скрежет гнущегося металла и звон выбитых стекол! Люди кричали в ужасе, не понимая, что происходит. Я сильно ушиб голову и повредил палец о чье-то лицо. Люди единой мешаниной копошились в этом аду.

Лишь немного погодя, я понял, что автобус попал в аварию. Кто-то уже успел открыть дверь, кто-то старался выбраться в разбитое окно. Мне повезло оказаться на улице одним из первых. Спрыгнув на асфальт, я шлепнулся ничком, испытывая жуткую боль – оказывается, нога тоже повреждена. Стал оглядываться, стараясь найти знакомого критика, но видно его нигде не было. Зато я увидел кое-что другое…