В подземном царстве

Дело начинало казаться безнадежным. Каждый из нас это понимал, но не говорил вслух, чтобы не расстраивать других. Стиснув зубы, потные и грязные, мы с каждым полуметром продвигались ближе к цели. Но 19 июля произошло событие, заставившее нас серьезно задуматься. Шейер работал в забое, Кох и Виллеме занимались переноской породы, я стоял в конце траншеи. Один за другим они выходили из глубины с наполненными ведрами. Неожиданно я услышал шедший из глубины глухой шум, и сразу же под моими ногами вздрогнула земля. На мгновение наступила гробовая тишина. Я знал, что все это может означать только одно: обвал, которого мы так опасались. С невероятной быстротой пополз я в проход и вскоре услышал крик Коха, сообщавшего, что он цел и невредим. О Шейере он ничего не знал. Сверху то там, то тут падали небольшие камни и один за другим катились в конец траншеи. Виллемса я нашел живым, но Шейера завалило.

Мы тотчас же начали его откапывать. Через полчаса в палатке Дюси пришел в себя. Никаких серьезных повреждений у него не было.

В тот день работу мы уже не вели. Не вели мы ее и в следующие дни. Продвижение становилось опасным для жизни. Мы понимали, что трехнедельную работу приходится прекратить, так как за оставшиеся восемь-десять дней все равно не сможем достигнуть горы Соморхедь. А если до конца месяца результатов не будет, значит, разведке этой пещеры, возможно, пришел конец и Институт геологии переведет меня на другой участок работы. В стальных дверях, за которыми открывается секрет источника Комлош, так и не заскрипит проржавленный замок.

По крайней мере, прибыла бы хоть финансовая помощь Кесслера! Тогда наши люди смогли бы работать в следующем месяце, правда, уже без меня.

Кризис стал убедительней, когда 21-го числа члены моей группы уехали на занятия в университет. Перед их отъездом мы еще раз хорошенько обсудили положение дел и решили копать в новом месте.

Исходя из направления стока воды, параллельно которому рыли траншею, мы уже знали, на какой глубине и где должно быть место, в котором вода выходит из обломков породы и исчезает, то есть место, где начинается пещера. Оно лежит, по моим подсчетам, в самом конце долины, на глубине пятнадцати метров. Нет другого выхода, как попытаться прорыть колодец общими усилиями. На это, если все хорошо пойдет, может быть, хватит еще времени.

На том порешили, и мы остались вдвоем с Ленке Граф.

Я сразу же организовал новую бригаду. В Аггтелеке нашлось трое жителей, с готовностью согласившихся на тяжелую работу: Дердь Вербай, его племянник Лаци Вербай и Нети Леринц. Работа шла быстро и точно по намеченному плану. Неожиданно приехал Лайош Ревес — бывший директор пещеры Аггтелек. Он решил помогать нам во время своего отпуска.

В колодце уже в первые дни мы почувствовали сильный ток воздуха, оба Вербай работали без передышки, отдавая все силы. На третий день они уже были настолько увлечены работой, что оставались на сверхурочные часы. Почти невозможно было выпроводить их с рабочего места.

Мы продвигались очень быстро, прошли вглубь четыре метра, но вдруг уперлись в скалу, краев которой нигде не было видно. Однако со стороны горы между каменной глыбой и отвесной стеной была расселина шириной в шестьдесят сантиметров, заполненная очень мелкими обломками. По ней нам удалось прорыть ход вниз. На этом месте три моих новых товарища показали, на какую серьезную работу они способны для достижения поставленной цели. Через два дня расселина была уже достаточно глубокой. Чтобы поднять наверх куски породы, лежавшей на дне, приходилось спускаться в нее вниз головой. Первым таким способом спустился Лаци Вербай. Когда он кричал нам, что кусок породы у него в руках, мы тянули Лаци вверх.

Таким способом вытаскивали на поверхность породу, и работа шла беспрерывно! После третьего спуска головой вниз «проходчик» менялся. Дорогой наш друг Нети! Даже вы в пятидесятилетием возрасте участвовали в этом трудном деле.

Таким способом вытаскивали на поверхность породу, и работа шла беспрерывно!

24 июля колодец стал таких размеров, что мы смогли прекратить работу «живого лифта». Вынутой породой мы заполняли боковую щель. Забота о выемке грунта исчезла, работа пошла гораздо быстрее.

Спустя некоторое время мы достигли довольно широкой полости. Но это еще не была пещера. Эта полость образовалась не деятельностью воды, а сорвавшимися со склонов гор глыбами, оставившими вместо себя пустоту.

Как велика была радость наших людей! Довольные, они смотрели на грязные, голые каменные стены, освещенные мерцающим светом карбидной лампы, и старались мне доказать, что более красивого сталактитового потолка нет даже в пещере Барадла.