В подземном царстве

Множество птиц распевает в темном море листвы, а мы с трудом глотаем воздух таинственного Бюкка. Одежда прилипает к телу, голова гудит, как раскаленный паровой котел. У Дюлы глаза на лоб лезут. Пока, собрав последние силы, мы черепашьим шагом достигаем гребня, начинает смеркаться Прохладный лесной ветерок словно старается смягчить наши мучения, но теперь это для нас то же, что для колесованного доброжелательные утешения.

К счастью, путь отсюда идет сразу вниз У Дюси слиплись волосы на лбу, вздулись на шее жилы, но после каждой остановки он снова стремительно рвется вперед. Я уже шатаюсь и только думаю о том, чтобы не застонать. Больше трех километров тащим обитый железом ящик, и теперь я абсолютно не имею понятия, где мы. Наступил вечер.

Ночи в горах Бюкка особенно темны В гуще леса с таинственным потрескиванием перешептываются сухие ветки, страшно кричит сыч, слышится вдалеке лай лисиц — просыпается спавший днем животный мир. Я уже ничего не соображаю Напрасно мой друг успокаивает, идти осталось всего пятьдесят метров.

Рухнув на землю, я заявил, что не могу двигаться дальше, и, отхлебнув из бутылки с ромом большой глоток, растянулся на траве. Ноют все части тела. Дюси свалился подле меня. Мы немножко отдышались. Литровая бутылка незаметно стала пустой. Описав в воздухе широкою дугу, она исчезла в ночной темноте.

Напиток придал нам сил. Не прошло и пятнадцати минут, как мы поднялись на четвереньки, потом встали и подлезли под жерди, подбадривая друг друга, снова продолжали в кромешной темноте мучительный путь. Мне даже показалось странным, когда Дюси произнес. «Мы пришли».

— Но я, однако, ничего здесь не вижу.

Зажигаю спичку, нахожу лампу. Она наполнена карбидом и заправлена водой[26], поэтому пламя вспыхнуло легко и быстро Странное и поразительное зрелище развернулось в ее свете наспех сколоченное из нескольких бревен, стояло предо мной неприхотливое, похожее на хлев, строение. Крыша из веток и мха, а половину единственной стены этой ушедшей в землю конуры занимала сбитая из необструганных досок с большими щелями дверь.

— Интересно, — говорю я Дюле, — какие примитивные закутки строят здесь для коз. Веди меня к дому!

— Так куда ты дальше пойдешь? Перед нами нанятая тобой гостиница — знаменитая «Хижина косарей»! Чудесное местечко, сейчас сам увидишь, как только зайдем внутрь!

Это ведь только невинный уж!

Откровенно говоря, я сначала не знал, плакать мне или смеяться. Но другого выбора не было, и я начал с интересом присматриваться, как возится с проржавленным замком мой друг.

Согнувшись в три погибели мы наконец вошли внутрь. Простора хватало здесь разве только для воображения. Когда мы с Дюлой тесно прижались друг к другу, то свободным местом для третьего оставалась лишь кровать, но какая кровать!

Между вбитыми в землю сваями были положены на ребро четыре доски, которые удерживали ворох смятого сена. Мы тут же улеглись, чтобы хоть немного прийти в себя. Однако минуты через три Дюла с ужасным воплем вскочил на ноги. С остекленелыми от ужаса глазами, он, хрипя, отрывал что-то от тела. Ошеломленный, я смотрел на него, думая, что у моего друга от усталости нервный припадок и он теперь танцует пляску святого Витта. Когда, однако, оттянув рубашку, он вытащил из-под нее змею длиной с добрый метр, я успокоился.

— Из-за такого животного не стоит волноваться, это ведь только невинный уж!

Ужа мы выбросили, и будь благословенна «Хижина косарей», в которой в первую ночь бюккской экспедиции мы даже одетые спали до самого утра так крепко, что не слышали, как мыши прогрызли наши рюкзаки.

* * *

К сожалению, Дюла не мог больше оставаться — к полудню в Мишкольце его ждала семья и работа. Утром мы навели порядок в нашем хозяйстве и с грустью расстались. Насчет ящика с оборудованием Дюла меня успокоил: взять в хижину его все равно невозможно, пусть стоит снаружи у стены, — голову можно дать на отсечение, что его никто не утащит. Если же я пододвину его вплотную к хижине, он может даже подпереть стену.

Мы условились с Дюлой, что он из города тотчас отправит телеграмму Мишке Месарошу:

«Прибыв в Мишкольц, отыщи в гостинице для туристов Дюлу Гроссмана. Он тебе точно расскажет о месте моего пребывания. Захвати с собой сало, хлеб, макароны, повидло и мышеловки в любом количестве. Наш лагерь готов, приезжай как можно скорей. Якуч».

Я остался наедине со своими мыслями, картами, инструментами и ящиком в царстве карста Бюкка. Пришло время применить на практике свои теоретические знания. Основная трудность и цель этого экзамена теперь не в знании русского языка, а в умении прочитать немой язык мертвых камней, на котором они рассказывают древнюю историю гор.

Я закрыл хижину, запер ящик на замок и отправился в дебри Бюкка.

* * *