В подземном царстве

Руками все еще судорожно держусь за скалу. Вода не отнесла меня, а только накрыла. Изабелла, нагнувшись, хватает меня за волосы. Лишь с ее помощью я наконец взбираюсь на монолит. Янош Немешкери тоже наверху. Наш маленький островок лишь на метр поднимается из-под воды. Его поверхности хватает для троих, причем, если они не будут шевелиться. Я стою по колено в воде на боковом выступе. Немешкери с трудом удерживается, вцепившись в ребят. У нас осталось две лампы, обе карбидные. Уровень воды все повышается. В мерцающем тусклом свете, лишь едва рассеивающем густой мрак, жутко смотреть на клокочущий грязный поток, который увлекает за собой гнилые бревна и желтые клочья пены.

Кажется, не вода несется, а мы летим в маленькой лодке против течения!

Но «лодка» наша тонет! Вода поднимается все выше и выше. Теперь я уже стою в ней по бедра. Она с ожесточением бьет по ногам, еще немного — и я рухну вниз. В мокрой оледенелой одежде замерз настолько, что зуб на зуб не попадает. Но вот гул воды как будто немного утихает. Теперь уже слышу, как плачут дети. Время от времени слышатся удары по скале — это, очевидно, перекатываются по дну каменные глыбы. Да, неистовый шум воды постепенно стихает. Яростное клокотание сменяется спокойными всплесками. Теперь она словно мурлычет. Все разборчивее слышится еще одна мелодия: тихое потрескивание на дне — это движется галька, издавая скрипучие и глухие звуки, словно под водой работает камнедробилка. Вода строит, расширяет коридор. Тысячи зубил вгрызаются в стены. Сейчас я понимаю, как образовались эти огромные пустоты. Воды наводнений миллионами лет выдалбливали здесь, в недрах горы, свое русло.

Приблизительно полчаса я еще в состоянии сопротивляться ледяной реке. Постепенно теряю силы. Вода все прибывает: уже доходит до пояса. Скалу целиком захлестывает волной. Дети теперь не плачут. Не двигаясь, в каком-то оцепенении сморят они в лицо смерти — желтому потоку, клокочущему у их ног. Я больше не в состоянии держаться на выступе. Заявляю: с одной лампой спущусь в воду и попытаюсь вплавь выбраться из пещеры.

Я понимал, на что иду. С маленькой лампой в руках, еле излучающей мерцающий свет, проплыть три километра в двухтрехградусной воде этой бурной с водоворотами подземной реки — равносильно верной смерти. Но погибнуть там, пожалуй, лучше, чем обречь себя на медленную и мучительную смерть здесь, на скале. Немешкери изъявляет желание плыть вместе со мной, он тоже не может стоять без движения в промокшей одежде и дрожать от холода.

Янош плавает хорошо, да и я не раз переплывал Дунай. Почему бы не попытаться? Утопающий всегда хватается за соломинку. Изабелла должна остаться с детьми. Мы оставим им одну лампу. Она умеет плавать, но дети нет. Сердце разрывается глядя на них. Мы впадаем в отчаяние, нервничаем, и от этого нам кажется, что воды вокруг нас больше, чем на самом деле.

Мы с Яношем спускаемся одновременно. Единственная сухая коробка спичек находится у меня под шапкой. В ледяном потоке даже плыть не надо, только лежать на спине и держать лампу. Поток сам несет нас по темному коридору.

Интересно, чувствую себя лучше, чем ожидал. Оглядываюсь назад. Три человеческие фигурки быстро удаляются. Через десять секунд уже их не различаю, вижу только маленькую светящуюся точку, танцующую на воде, тонкий золотистый мостик. Как на озере Балатон во время заката солнца.

Обо что-то больно ударяюсь ногами. Переворачиваюсь — скала. Вода захлестывает с головой. Изо всех сил работаю ногами в ледяном месиве, чтобы всплыть на поверхность. Но пока это мне удалось, спички промокли, а лампа, конечно, погасла. В непроглядной темноте поток несет меня дальше, неизвестно куда, к чему. Немешкери где-то рядом, слышу его жалобные причитания:

— О господи милосердный!., до чего дожил… отец троих детей… как крыса… как утопающая жалкая крыса… помогите! Ой… крыса…

Пытаюсь перекричать его полусумасшедшие стоны.

— Янош, плыви вправо, мы должны выбраться из воды! Вон там можно! Там есть карниз!

Да, тогда еще был, когда я видел. Но как далеко были мы уже от него! Вода со скоростью примерно пятнадцать километров в час мчала свои беспомощные жертвы. Черные невидимые водовороты то захлестывают нас, прибивают к скалам, то выбрасывают снова на поверхность. Перед глазами танцуют желтые круги. Хочется откашляться, но не могу. Словно клещами сжимает горло. Стучит в висках, голова чуть не раскалывается, гудит, как перегретый паровой котел. Я захлебываюсь, становится ясно, что дальше уже ничего нет, что это конец…

И вдруг под ногами чувствую почву. Ноги вязнут в глинистом дне какого-то островка. Водой прибило ко мне Немешкери. Мы причалили. Снова заработал инстинкт самосохранения. Ногтями, зубами цепляемся за землю, всеми силами стараясь выбраться из воды.

Вот и стоим. Тянусь за спичками, но вся коробка разлезлась. Все кончено. Мы пропали в этом воющем черном аду.

Дрожим так, что только зубы стучат. Произносить членораздельные звуки не в состоянии. Резкие судороги ежеминутно сковывают все тело.

* * *