В подземном царстве

— Не пригревает еще солнце утром, да в марте оно вообще мало влияет на ртутный столбик, — последовал его оптимистический ответ. В руках у нас три лампы: две карбидные и большая газонакальная, на бензине. С грохотом закрываются за нами толстые бревенчатые двери пещеры.

Идем по громадной темной пещере не спеша, разговариваем. Мы в мире тьмы и безмолвия. Нескончаемые коридоры, наступающие на нас спереди, сзади, и вызывающие гнетущее чувство мрачные и таинственные залы. Эти подземные пустоты с «фонтонами»-сталактитами поражают своими гигантскими размерами. Они словно плачут, и капли воды падают с потолка, как маленькие алмазы, сверкнут в пространстве и рассыпаются. Как образовалась Аггтелекская пещера, мне непонятно, но не думаю, что она результат действия термальных вод. Ведь нигде не видно ни шарообразных ниш, ни гипсовых кристаллов, ни арагонитовых роз. Разве могли создать ее те попавшие сюда несколько капель воды, которые на моих глазах лепят сталактиты. Нет, невозможно. Видимо, давно, еще в ледниковом периоде, бурные потоки несли свои воды к неведомым целям сквозь эти просторные тоннели. Только они могли быть ваятелями такой сводчатой долины, о чем свидетельствует и изобилие гальки в русле бывшей реки. Ну и жизнь была здесь, наверное, в то время! Не очень-то приятная! А если бы нам пришлось изучать пещеры во время таяния ледников, когда несутся с гор в каменные пустоты потоки растаявшего снега!

Мы дошли до бокового тоннеля пещеры, ведущего к выходу от Красного озера, и решили сделать привал.

Эти подземные пустоты с «фонтонами» — сталактитами поражают своими гигантскими размерами

У входа в тоннель стояла покрытая плесенью одинокая скамейка, пригодная как раз для того, чтобы разложить на ней еду. Кушали с большим аппетитом, ведь прошло больше двух часов, как мы простились с внешним миром. Кончив трапезу, мы двинулись дальше. Клари Ревес уже немножечко надоела экскурсия. Лучше было бы ей остаться дома, тринадцатилетнюю девочку не волнуют вопросы, о которых мы ведем с Немешкери «ученый» спор. Но Изабелла, ставшая в последнее время верной спутницей моих поисков, с интересом следит за рассуждениями Яноша. Конечно, попутно мы не забываем любоваться прекрасными сталактитами. Фантастические формы и придуманные игрой воображения их меткие наименования: «Гати[17] Шандора Рожи», «Хижина негра», «Шлем Минервы», «Булава», «Сто сборок на юбке» и так далее одно за другим.

Около «Упавшего столба прошлого» мы остановились немного отдохнуть. Ствол сталактита лежал погребенным в гальке. Древние потоки выломали его где-то и принесли сюда. Стоим, смотрим на дело рук разбушевавшейся когда-то стихии. Вдруг пещера заговорила. Да, именно заговорила!

Первый ее звук — словно вздох. По мнению Ечи, это гудит ветер или гуляет сквозняк. Странно, до сих пор мы ничего не замечали.

Гул не утихает. Он усиливается, становится все слышней, уже можно различить, что он приближается со стороны Аггте-лека. куда мы идем. Воздух как будто дрожит. Густой рой летучих мышей с писком пролетает над нами. Пламя карбидных ламп начинает беспокойно плясать. Похолодало. Нас начинает знобить. Гул переходит в завывание. Все звуки представлены в нем: от высокого «ля» до низкого «до». Словно мы слышим шум приближающегося поезда. Даже дух захватывает. Беспомощно останавливаемся, устремив взгляды в темноту, но ничего не видно. Может быть, где-то обрушивается пещера?

Земля дрожит. Даже не дрожит, а трясется, как и мы сами. Звуковой ураган неистовствует все сильнее, все безумнее. Он словно раскаты грома, и нам кажется, что видим вспышки молнии. Стены скал как бы подхватывают и вторят гневу титана. Ечи заплакал и порывается бежать. Клари стоит, широко раскрыв глаза, не в состоянии произнести ни звука.

Пенистый вал — это олицетворение смерти — уже метрах в двадцати от нас

Во мне в эту минуту все замерло. Хватаю за руку Изабеллу, и что есть сил все бежим обратно в направлении к Йошва-фе. Вздымается метровой высоты пенящийся вал и, грохоча, с диким ревом устремляется вслед за нами. Мы бежим как безумные. Дети громко плачут, они не могут выдержать темп бега. Да и мы выбились из сил. Мощный поток воды двигается быстро. Пенистый вал — это олицетворение смерти — уже метрах в двадцати от нас покрывает все выступы, скамейки и мостки пещеры. Нет другого спасения, как на что-то взобраться. Но на что? Только трехметровый остроконечный известковый монолит возвышается посредине русла. Размышлять некогда. Бросаемся к нему.