В пламени холодной войны. Судьба агента

Пленка, переданная мной в первый раз, содержала разработки миниатюрных электронных ламп, что значилось под пунктом восемь в списке заданий Центра. Я помню этот пункт, потому что обращаться к нему приходилось много раз. Подобная тематика имела большое значение, прежде всего, для ракетостроения. Эти же лампы, правда, в других вариантах, представляли интерес и для Швеции.

Одним из многих знакомых посла Бухемана в высших кругах Вашингтона был шеф ФБР Эдгар Гувер. Однажды Веннерстрему выпал случай поприветствовать его и даже послушать. Рассказывая о наружном наблюдении за дипломатическим корпусом, тот посетовал: «Оно не может быть всеохватывающим хотя бы по практическим соображениям: необходимо девять человек для основательного наблюдения за каждым лицом».

Для активного шведа это звучало успокаивающе, во всяком случае, по отношению к его деятельности. Кроме того, ему любопытно было сравнить с тем, что говорили русские: как-то представитель Министерства внутренних дел Павел Константинович, с которым они встречались в Серебряном Бору, заметил, что для подобной работы достаточно семь человек.

По мнению Стига, Кувинов был личностью, которая, безусловно, представляла интерес для ФБР. Однако русский утверждал, что слежка за ним не постоянная и что ему удалось выработать абсолютно надежный метод ухода из-под наблюдения, не выглядевший, однако, так, будто это делалось специально. Но вся процедура «проверки и ухода» требовала не менее шести часов, поэтому Кувинов старался свести к минимуму число тайных встреч. Как именно ему удавалось уйти из-под наблюдения, он так и не рассказал. А Стиг не спрашивал: зная достаточно много об указаниях Центра, он понимал, что его это не касается. Так же, как и личная деятельность агента не касалась Кувинова.

Вскоре Веннерстрему удалось получить новые сведения о миниатюрных лампах, интересующих Центр. На этот раз результатом его работы в фотолаборатории стали девять кассет с пленкой. Фотографировать документы он обычно старался до или после окончания рабочего дня, когда находился один в своем кабинете военно-воздушного атташе в посольстве. Если бы кто-нибудь и вошел неожиданно, это занятие не показалось бы странным, потому что легально он делал то же самое в интересах шведской разведки.

Поскольку речь шла о девяти кассетах, на метод «рукопожатия» рассчитывать не приходилось. Оставалась операция «почтовый ящик». А значит – предварительное использование радио.

Вечером Стиг захватил из офиса приемник и оставил его на ночь в машине. На следующее утро, чтобы снова попасть в посольство, он выбрал маршрут через Небраска и Массачусетс-авеню. Поставив радиоприемник слева от себя и прижав его к дверце, он потихоньку поехал по знакомой и любимой дороге через ручей Рок Крик. Доехав до моста, вытянул антенну, отсоединил ручку, которая превращала приемник в передатчик, и начал посылать сигналы, работая ручкой как ключом. Это были сигналы морзянки в простейшей комбинации, повторенные несколько раз.

Кувинов в это время организовал в своем офисе дежурство. Сеанс на условленной частоте проходил каждое утро между восемью и девятью часами. Агент мог выбрать любую дату, надо было только уложиться во временной интервал. Его сигнал означал, что он собирается оставить «посылку» в тот же день или вечер в очередном «почтовом ящике».

Миновав мост, Стиг еще некоторое время продолжал подавать сигналы. Проехал мимо арабской мечети, затем пересек поперечную улицу, на которой, примерно в ста метрах, находился особняк советских военных, и только завернув за угол, прекратил связь.

А на следующее утро дежурить на приеме пришлось уже ему, благо, всего полчаса – с 8.00 до 8.30. После этого происходила смена ролей: кто-то из русских должен был проехать мимо офиса шведа, подавая сигнал с другим сочетанием букв. Это означало, что пакет изъят и все прошло благополучно.

Как это ни покажется странным, но спокойному существованию Веннерстрема в какой-то степени мешали воинские знаки отличия шведского полковника ВВС. В США адмиральское звание на мундире обозначается широким золотистым шевроном вокруг рукава, а также одной или несколькими узкими полосками. Именно так и выглядела шведская полковничья форма. Приходилось быть готовым к тому, что это может привести к ошибкам и недоразумениям. Так и случилось, когда однажды репортер из «Санди ньюс» назвал Стига «офицером из Пентагона».

Но еще большее недоразумение – почти убийственное для американского тщеславия – произошло именно в Пентагоне. Впоследствии Веннерстрем не раз рассказывал эту историю друзьям.

Дело обстояло так: США захватили руководящее положение в военной организации НАТО. Этому способствовало условие, по которому главнокомандующий в Европе должен быть американцем, а высший штабной орган НАТО – находиться в Пентагоне, и, таким образом, вне пределов досягаемости.