В Питере НЕжить

Света решила благоразумно не акцентировать внимание на красноречивом обещании. Видеться с царевичем в будущем она не планировала.

Он не моргал, пока Света и Дима пятились, увлекая за собой брата с сестрой. Царевич продолжал заинтересованно наблюдать за ними с ласковой полуулыбкой, словно заметная тревога зеркальщиков его забавляла. Света заткнула интерес и множащиеся вопросы куда подальше, радуясь, что их так просто отпускают, да ещё и с живым Алексеем. Она никогда не верила в удачу, но сейчас практически видела дарованную благодать. По спине прошла волна мурашек, когда Алексей развернулся и помахал царевичу на прощание.

Санкт-Петербург, солнечная сторона

– Чего ты?! Говорю, весело там было!

Алекс получил третий по счёту подзатыльник от сестры и всё-таки забрался в кровать. Краем уха Яна продолжала слушать грохот посуды с кухни. Мама всё успокоиться не могла: то плакала, то радовалась, то на кухне хлопотала с таким усердием, будто Алекс несколько суток не ел. Не должен был, но сказал, что его Казия покормила. Брат вообще много чего рассказал, и не побывай Яна на зеркальной стороне, решила бы, что это небылицы. Матери пересказывать не стала – та посеребрённой не была, родовая способность не проявилась, и лучше ей не знать, как выглядит зеркальная сторона.

Яна пристально наблюдала за братом. Вроде радоваться должна, но напряжение не отпускало. После возвращения на солнечную сторону она не могла отделаться от ощущения, что всё вокруг ненастоящее, искажённое. Яна бросила взгляд на пустое место на стене, где ещё недавно было злополучное зеркало. Она его вынесла в коридор, чтобы после разбить на улице.

Несмотря на упрямство, с которым брат не хотел отправляться в постель, засопел он быстро, завернувшись в одеяло. Палец Яны нерешительно завис над выключателем. Сзади подошла мама, тяжело опираясь на трость. После их возвращения она то и дело садилась, колени часто ослабевали от пережитой тревоги.

– Те зеркальщики… – прошептала мама, взглянув на спящего сына. – Ты им рассказала?

– Нет.

– Вдруг догадались…

– Вряд ли.

Мама с облегчением вздохнула, Яна же только сильнее нахмурилась, не сводя глаз с брата.

– Хорошо, хорошо, – залепетала мама, похлопав дочь по плечу. – Никому нельзя знать. Самому Алексу тоже.

– Не узнает, – как заведённая бросила Яна, теперь не уверенная, правильное ли это решение.

Не было ничего правильного в том, что сотворила мама, но Яна понимала. Помнила горе, её болезненный вид и пережитую скорбь, когда трёхлетний Алекс умер. Яне было одиннадцать – достаточно взрослая, чтобы понимать, что такое смерть, и осознать, что на месте мёртвого брата не может внезапно появиться живой. Точно такой же, но живой.

Только со временем Яна начала догадываться, что сделка, которую мать заключила с какой-то ведьмой на зеркальной стороне, была оплачена её здоровьем и жизнью. С тех пор она старела в два раза быстрее, к нынешнему моменту больше напоминая старуху, чем женщину сорока пяти лет. А после разговора с зеркальщиками Яна убедилась, что этот Алекс – отражение её настоящего умершего брата.

Они столько лет вместе, что Яну он не пугал, никаких перемен после посещения зеркальной стороны в брате она не приметила, и всё же ощущение фальши окружающей её жизни не отпускало.

Мама щёлкнула выключателем, и спальня брата погрузилась во мрак. Они вышли в коридор, аккуратно прикрыв дверь.

– Мам, – позвала Яна, замерев рядом с огромным зеркалом, которое вынесла из комнаты брата.

Мама обернулась.

– Я соврала, сказав, что Алекса утащили в зеркало, – призналась Яна.

Мама нахмурилась и с недоумением склонила голову набок в ожидании продолжения.

– С зеркалом всё в порядке, у него правильное покрытие, и ни одна тварь с зеркальной стороны не может его утащить. Никто Алекса не крал, он сам прошёл. Он посеребрённый и, скорее всего, сделал это неосознанно. А вот я не смогла, хоть и трогала зеркало. Наверное, это от того… кто он.

На лице матери отразилось беспокойство.

– Ты уверена?

– Видела своими глазами.

– Но зачем ему это?

Яна хмуро уставилась на собственное отражение. То замерло, копируя позу хозяйки. Только теперь девочка заметила последствия путешествия: в серо-зелёной радужке глаз проявился проблеск серебра. След увиденного зеркального мира, так об этом говорят.

– Он сказал, что я его позвала.

– Ты?

– Я. Точнее, моя копия.

Отражение неожиданно дёрнулось, силясь подавить смешок, а потом Казия насмешливо улыбнулась.

Дмитрий Колодан Повесть о хвостах, чёрном человеке и крепких узлах

– Раньше здесь пахло шоколадом, – сказала Томка Трутс. – На всю улицу, представляешь? Так сильно, что можно было слюной захлебнуться. Не каждый день, конечно, но раз пять в месяц случалось. Обычно по четвергам… Теперь это мой любимый день недели: каждый четверг просыпаюсь с мыслью, что должно случиться какое-нибудь чудо.