Читаем В ожидании Годо полностью

Владимир. Годо? Годо опутал? Что за бред! Никогда в жизни! (Пауза.) Пока, во всяком случае.

Эстрагон. Его зовут Годо?

Владимир. По-моему, да.

Эстрагон. Надо же! (Поднимает морковный огрызок за хвостик и крутит его перед глазами.) Как странно! Чем больше ем, тем противнее она кажется.

Владимир. А я – наоборот.

Эстрагон. То есть как?

Владимир. Ко мне аппетит приходит во время еды.

Эстрагон(после долгого раздумья). Это и есть наоборот?

Владимир. Все дело в темпераменте.

Эстрагон. В характере.

Владимир. И ничего тут не поделаешь.

Эстрагон. Сколько ни крутись.

Владимир. Себя не переделаешь.

Эстрагон. Хоть тресни.

Владимир. Против природы не попрешь.

Эстрагон. Да, плохо дело. (Протягивает огрызок Владимиру.) Хочешь доесть?

Поблизости раздается страшный крик. Эстрагон роняет огрызок. Сначала оба замирают на месте, потом бросаются к кулисам. На полдороге Эстрагон останавливается, возвращается назад, хватает морковь, запихивает ее в карман, бежит к Владимиру, снова останавливается, возвращается, поднимает ботинок, бегом догоняет Владимира. Ухватившись друг за друга, вжав голову в плечи, замирают, повернувшись спиной к тому месту, откуда, как им кажется, исходит опасность.

Входят Поццо и Лаки. Поццо ведет Лаки на веревке, узлом завязанной у того на шее, так что сначала появляется Лаки, за ним тянется веревка, настолько длинная, что Лаки уже доходит до середины сцены и только тут из-за кулис выходит Поццо. Лаки несет огромный чемодан, складной стул, корзину с провиантом, через руку перекинуто пальто. Поццо держит кнут.

Поццо (из-за кулис). Быстрее!

Появляется Поццо. Оба пересекают сцену. Лаки идет мимо Владимира и Эстрагона и выходит в противоположную кулису. Поццо, увидев двух незнакомцев, останавливается. Веревка натягивается. Поццо резко дергает веревку.

Назад!

Слышен грохот. Это Лаки падает со всей своей поклажей. Владимир и Эстрагон смотрят на него, понимая, что ему следовало бы помочь, но боятся вмешиваться не в свое дело. Владимир делает шаг к Лаки, Эстрагон хватает его за рукав.

Владимир. Пусти!

Эстрагон. Стой и не шевелись.

Поццо. Осторожно! С ним шутки плохи.

Эстрагон и Владимир смотрят на него.

Не любит чужих.

Эстрагон (тихо Владимиру). Это он?

Владимир. Кто?

Эстрагон. Ну, этот твой…

Владимир. Годо?

Эстрагон. Да.

Поццо. Разрешите представиться – Поццо.

Владимир. Да нет же.

Эстрагон. Он сказал – Годо?

Владимир. Да нет же.

Эстрагон (обращаясь к Поццо). Простите, месье, вы, случайно, не месье Годо?

Поццо (страшным голосом). Я – Поццо!

Владимир и Эстрагон молчат.

Вам это имя ничего не говорит?

Те молчат.

Я спрашиваю, вам это имя ничего не говорит?

Эстрагон (делая вид, что пытается вспомнить). Боццо… Боццо…

Владимир (тоже якобы ищет в памяти). Поццо…

Поццо. Пппоццо!

Эстрагон. Ах, Поццо! Ну да, конечно. Поццо.

Владимир. Поццо или Боццо?

Эстрагон. Поццо… нет, что-то не припоминаю.

Владимир (пытаясь разрядить обстановку). Я знал когда-то семью Гоццо. Их мама вышивала на пяльцах.

Поццо угрожающе движется на них.

Эстрагон (быстро). Мы не здешние, месье.

Перейти на страницу:

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги