В открытом море(изд.1956)

Нина хотела уже было пройти к двери, как вдруг заметила, что офицер, ткнув тростью в одну из отдушин, о чем-то спросил начальника караульной команды. Девушка замерла в ожидании: «Сейчас полезут…» Нет, начальник караула говорит, что он когда-то проверял все эти дыры. В них, кроме хлама, ничего нет.

Нина толкнула Нату, и они, завязывая на ходу платки, поспешили к выходу. Немцы следовали за ними. На верхней лестничной площадке девушки остановились. Им хотелось убедиться: совсем ли уйдут гитлеровцы из подвала?

Внизу послышался скрипучий звук задвигаемого засова, щелкнул замок.

– Уходят, – шепнула Ната.

Девушки без промедления выскочили на улицу. Вскоре мимо них прошли офицер и начальник караула. Стрелок же остался дежурить у дверей подвала.

– Пронесло, – облегченно вздохнула Нина. – Куда же мы с тобой денемся? Темнота наступит не раньше чем через час.

Девушки наскоро поели мутной кукурузной похлебки на крылечке у кухни. Посмотрев, не поставлены ли часовые у задней стенки забора, и убедившись, что там по-прежнему пустынно, они прошли в каморку старой школьной сторожихи.

Старушка, горбясь над лоханкой, полоскала в подсиненной воде офицерское белье.

– Тетя Дуня, – как бы с обидой обратилась к ней Нина, – сегодня нас опять выгнали из подвала. Вечером к вам девочки посидеть придут. Тут письмо одна подружка из Германии переслала, пусть прочтут. Много интересного. Только тихо, чтобы немцы не услышали. А мы с Натой на дежурство заступаем… До утра не спать.

– Ладно, девоньки, положите на полочку, – у меня руки мокрые.

Девушки помогли старушке выжать белье, посидели с ней, болтая о пустяках, и направились к санитаркам.

Когда они вышли на крыльцо, во двор въехала закрытая автобусная машина. Она остановилась не у входа в палаты, а у запасных дверей, ведущих на сцену.

– Артисты, кажется, приехали, посмотрим, – сказала Нина.

Из шоферской кабинки вышел автоматчик. Он ключом открыл заднюю дверь автобуса. Из машины на землю, спрыгнули еще два автоматчика, а за ними вылез рослый человек в черной одежде. Нина, разглядев бескозырку, бушлат и наручники, стиснула руки подруге.

– Степа!.. Честное слово, он!..

Моряк хмуро оглядел двор, на секунду взгляд его остановился на Нине. Однако он не узнал ее или сделал вид, что не узнает. Не спеша, он пошел за автоматчиком ко входу на сцену. На пороге Степан еще раз оглянулся, и Нине показалось, будто он кивнул ей.

Она закрыла глаза.

– Что же мы наделали с тобой? Его засыплет вместе со всеми.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Публика, заполнявшая в этот вечер большой школьный зал, была необычной для госпитального клуба. Ряды стульев и скамеек заполняли оживленные группы офицеров, прибывших из частей, расположенных за городом, и моряки со сторожевых кораблей.

В отрезанном Крыму вдруг объявлен европейский матч бокса! Изумительная выдумка, предвещавшая острое и вполне солдатское зрелище. Кто не захочет присутствовать на торжестве национальной силы? Сколько вполне обоснованного хвастовства и возбужденных разговоров вызовет среди солдат этот матч!

Отпечатанная типографским способом программа обещала пять схваток на ринге: немец в весе «пера» – против чеха, немец-легковес – против румына, немец среднего веса – против итальянца. И самый сногсшибательный номер – гестаповец Вилли Ворбс встретится на ринге с пойманным русским тяжеловесом из банды «Чеем».

Что может быть любопытнее? Мюнхенский штурмовик Вилли Ворбс согласился показать на ринге укрощение русского медведя и молчаливый допрос в перчатках! Но не будет ли русский больше ползать и висеть на противнике, чем сопротивляться?

Но все равно, что бы там ни случилось, зрелище должно быть забавным. Немецкие солдаты и гости получат возможность убедиться, что один из устрашающих «черных дьяволов», самый крупный и сильный, в руках опытного и мужественного нациста превращается в скромного, жалобно блеющего ягненка.

В заключение вечера финальным аккордом предполагалось продемонстрировать первоклассную технику и несокрушимую силу немецкого кулака – старый короткометражный фильм «Матч Макса Шмеллинга на первенство мира с Джо Луисом».

Нину даже с повязкой дежурной уборщицы не пропустили на сцену, изображающую ринг. Строгость была чрезвычайная: в коридоре, на лестнице и около раздевалок стояли часовые. Но так как в зале не хватало сидячих мест, то Нину и еще двух уборщиц заставили носить табуретки и скамейки с других этажей. Зрители устраивались почти у самой сцены, у стен и в проходах.

Нине удалось только перед самым началом матча пробиться в самый дальний угол зала, где за скамьями толпились солдаты караульной команды, санитары и несколько любопытных девчат из ночной смены.

Бритые затылки и спины солдат не давали Нине разглядеть весь ринг. Она видела только толстые канаты и большие стенные часы над гонгом. Стрелки показывали 7.22. До взрыва оставалось еще больше часа.