В огне

Он недовольно поморщился и отстранился, наверное, думал, что сегодня всё будет кончено.

— Что ж, — ехидно ответил он. — Тогда разбирайся с Пустошью сама и не плачь, если никто не будет за тебя воевать.

— Сильно много на себя берешь, — заметила она. — Ты только в замке — хозяин, остальные дома подчинятся мне.

— Лела, ради Всезнающего, твои генералы даже представить не могут, что будут подчиняться девчонке, к тому же такой смазливой. То, что тебя выбрало кольцо — ничего не значит. Пусть замок и реагирует на грубость в твой адрес землетрясением, но реальной власти у тебя нет.

— А если я обвиню тебя в предательстве? Ты же нарушаешь мир… Провоцируешь войну.

— Попробуй, детка. Боя доверия тебе не пережить, кто бы тебя не поднатаскал с мечами — я сражаюсь лучше. А наказать меня по-другому… Лапа, я не старейшина, лишить кольца ты меня не сможешь, а это единственный козырь, которым ты располагаешь. Счастливо оставаться. Одиноко в холодной постели станет — приходи. Помогу с удовольствием.

— Никогда! — почти прорычала она, чуть не плача от бессилия, от его правды, которая резала без ножа.

Рис бросил злобный неудовлетворенный взгляд и направился к двери.

Лела остановила его просьбой-требованием.

— Не трогайте ту девушку…

Рис медленно повернулся и по его похабной улыбке Лела поняла, что будет дальше.

— Попроси хорошо, — растягивая слова и щурясь, как большой кот ответил он.

— Рис… — слова комом стояли в горле, но почему-то так важно было, чтобы девушка та осталась нетронутой, наверное, потому что сама знала страх и боль… Ведь так неудачно началось её пребывание при дворе. И если бы не замок… Рису бы не пришлось склонять её к близости, он бы уже давно все взял сам в пьяном угаре. — Пожалуйста…

Это унижение перед ним, наверное, никогда не кончиться. Лучше бы она оставалась простой придворной, надежно охраняемой замком, чем так. Зачем её выбрало кольцо? Это уже какой-то нонсенс в их время.

— Этого мало, — хмыкнул он. — Сама…

Лелана прекрасно знала, что значит это слово. Едва сдерживая неуместные слезы, она подошла к нему вплотную и застыла рядом, не сводя взгляда с миндалевидных карих глаз. Он красив… все придворные сходят по нему с ума и не только в её домене. Есть по чему сходить. Он отличный боец и это отражается на теле в виде каменных мускул и стойке. Но их первое знакомство… их теперешнее противостояние. К сожалению, она прекрасно знает всю жестокость, которая не отражается на его лице. Грубость этих притягательных рук… пусть он и забыл о ней на время, но её тело помнит. Лела приподнялась на цыпочки и коснулась его губ своими в целомудренном поцелуе, проклиная себя за это.

— Этого мало… — пробормотал он ей в губы. — Ты не монашка и целоваться умеешь.

Ей было стыдно за себя, до слез стыдно, но в который раз подчинялась его требованиям, прижимаясь к его рту своими губами, встречаясь своим языком в его. Рис положил руку на талию и подтолкнул к себе. Лела поняла требование, её руки обняли его широкие плечи, а тело прижалось к каменному торсу. Хотела отстраниться, но он нагло прошептал:

— Я скажу, когда будет достаточно, — заставил вернуться к поцелую, уничтожая остатки самоуважения и гордости.

Наконец, он закончил пытку унижением. С усмешкой отставил её в сторону и сказал:

— Считай, что твое прошение удовлетворено. Из наших никто её не тронет.

Он вышел, закрыв за собой дверь, а Лела без сил упала в кресло, ненавидя себя все больше и больше.

Глава 2

Ей даже из комнаты выходить не хотелось. Да ничего не хотелось уже. Лелана с тупым безразличием изучала письмо с объявлением войны. Десятое письмо… И на этот раз её мольбы о мире не приведут ни к чему хорошему. Да и какой смысл в постоянном унижении перед более слабым доменом. Заключи она мир, Рис все равно начнет войну снова.

Конечно, есть вариант созвать совет и начать войну с Пустошью. Как бы там ни было, но её старейшины не смогут проигнорировать прямой приказ, зная, что домену угрожает опасность. Но вот в том, что её мягко не отодвинут в сторону в этой войне, оставляя на развлечение Рису, Лела сомневалась.