В облаках

Я села на самую дальнюю от прохода к морю скамью на остановке и отвернулась от проезжей части. Ссутулившись, спиной выказала неуважение горам и Ленину. И запах моря мне не нужен. Скорей бы домой! И больше никогда его не видеть!

Дурное сердце сжалось, а я упрямо поджала губы: нет, хватит эмоций, от чувств одни беды!

Минуты тянулись, как колбаса на верёвочке. К остановке подтягивались люди. Группа экскурсантов в панамах и кепках собралась тут же. Не спится им...

Стало людно, разговоры, смешки разбавили утреннюю тишь. Рядом со мной уселась очередная старушка, у её ног вился кудлатый чёрно-белый пёс, лопоухий и юркий. Я покосилась на них и снова уткнулась в своё небо с овчинку.

Пёс подбежал ко мне, точнее к моему чемодану. Замер, навострив чёрное ухо, принюхался и вдруг начал лаять.

— Уберите собаку! — сердито сказала я.

Старушка поохала, позвала Шарика нехотя. Тому хоть бы хны. Дворняга облаивала, по-охотничьи целясь на угол моего чемодана, словно там было что-то аномальное.

— Фу! — рыкнула я. — Пошёл вон!

Скучающий в ожидании автобусов народ заинтересовался пустячным происшествием.

— Колбасу, что ли везёте? — хмыкнул парень в кепке.

— Водочку, — хихикнул его упитанный, краснолицый приятель в полосатом худи.

— На водочку собаки так не реагируют, зато на наркотики ещё как! — послышался знакомый голос справа.

Я нервно обернулась и увидела Игната. Неизменная красная рубаха.

— Она точно там везёт наркотики, собака чует, — похабно ухмыльнулся бандит. — Да, мисс?

— Что вы городите! — возмутилась я и встала с лавки.

— Да это не я, это пёс, — продолжал ёрничать Игнат. — Собаку не обманешь. Молодец, Шарик, хорошая собачка! Фас-фас!

Пёс, с одной стороны довольный вниманием, с другой — озабоченный моим чемоданом, ещё с большим рвением стал кидаться на левый угол и даже попытался укусить. Я рванула на себя ручку.

— Да прогоните уже вашу собаку! — крикнула я хозяйке дворняги.

Толпа вокруг нас нарастала, словно было не раннее утро, загудела. Старушка подтянула кошёлку на коленях поближе к себе и забормотала:

— Не кричите. Мой Шарик всегда дрянь всякую чует. То крысу, то дохлятину. И людей плохих.

— Именно! — издевательски улыбался Игнат. — Так что в чемодане везём, красотка? Труп или наркотики?

— Совсем уже? — шикнула я на Игната. — Мстите за разбитую физиономию?

Он лишь мерзко ухмылялся, жестами и взглядами указывая зевакам на меня. Старушка почти у него из-под мышки бормотала:

— Шарик, Шарик! Уйди! Не лезь! Это не наше дело!

— А и правда, не наше, — осклабился Игнат, получая, как и пёс, внимание публики. — Полиция разберётся.

— Верно, полиция! Сейчас всем надо быть бдительными! — взволнованно затараторила неизвестно откуда взявшаяся интеллигентная дама в широкополой шляпе и длинном сарафане.

Выдра в очках.

Она сорвала с головы соломенную шляпу и с чувством гражданского долга пискляво прокричала по сторонам:

— Полиция! Полиция!

Сердитая, я хотела было уйти, но народ обступил меня и беснующегося возле моего чемодана пса, Игнат преградил дорогу. С разных сторон слышалось:

— Может, это террористка? Времена какие пошли? Вот и пойдем отсюда. Да не, давай посмотрим. Да гляньте: подозрительная, как в кино: кепка, очки. Дёрганая вся. Я сразу заметил. Совсем молодежь с ума сошла: белым днём наркотики в чемодане! А пёс-то, пёс! Кого убили? Говорят, тут труп? Убили! Убили! Полиция!

Шарик заливался лаем и рычал на чемодан. За спинами зевак где-то возле Ленина показался верзила в форме служителя закона. Мне стало нехорошо.

— Сюда! Сюда! — проявляли активную гражданскую позицию осознанные трындычихи и любопытные туристы.

Я растерялась. Это сумасшествие просто! И вдруг командный голос гаркнул громче всех:

— А ну разошлись быстро! В стороны, я сказал! Расступились!

Моё сердце замерло. Народ потеснился, пропуская вперёд... Артёма.

Черты лица резкие, нос заострённый, словно он похудел за ночь, круги под глазами, взгляд хищный, жёсткий. Артём глянул на меня, на Игната. Улыбка на лице того стухла. Артём схватил пса за ошейник и, приподняв в воздух, отшвырнул с силой прочь. Долетев до кустов пару метров, тот завизжал. Старушка подскочила:

— Да чего это вы творите?! Совести нет! Собачку... Люди, что делается?!

Артём зыркнул на неё.

— Хозяйка собаки? Имя! Фамилия! Будете нести ответственность за административное нарушение!

Старушка что-то замямлила, попятилась, и в секунду её как ветром сдуло. Игнат тоже сделал шаг назад. Но Артём вцепился ему в запястье жёсткой хваткой.

— Стоять!

— Ты чо, кацап, мне указывать будешь? — уже не так героически огрызнулся Игнат.

— Полицию звал? — Артём сузил глаза и крикнул чуть в сторону. — Капитан!

Бандит извернулся и с размаху врезал Артёму по лицу. Я вскрикнула: мне стало за него больно. Артём повалил Игната, прижав к земле. Тот выставил ногу и пнул Артёма в грудь. Он полетел на интеллигентную выдру. Она завизжала, роняя очки и мужичка цвета какао. Апртём подхватил её над самым асфальтом, не дав разбить голову. Вернул её в вертикальное положение. Буркнул:

— Простите.