В облаках

— А-а-а... — потянула я и запнулась, заметив в окно, что к нам направляется "самое главное лицо по уборке", слегка растерянное, как носорог случайно упавший на лёд в городском саду.

— Похоже, тебе ещё придётся побыть немного ответственнее всех ответственных, Элина Александровна, — хмыкнул Артём. — Главное, не переходи в оборону. Только атака, только харкдкор!

Хм, вот он, урок от миллиардера...

— Ладно, — вздохнула я. — А, может, ты снова с ней пообщаешься?

— Я в тебя верю! У тебя точно получится, — прыснул Артём лукаво. — Не сдавай позиции. Как говорил Дон Хуан, «Если тебе не нравится то, что ты получаешь, измени то, что ты даешь». В данном случае: рявкни, тут других вариантов в настройках не прописано. Иначе растопчет. Удачи! А мне надо поработать, но потом пообедаем вместе, в "Руми".

И ушёл наверх по лестнице.

Горничная с видом провинившегося носорога вручила мне бумажку, на которой было накалякано:

"Ходила по базару сегодня.... Хватилася... ключей нету. Полагаю, что их вытащил бородатый урод (зачеркнуто) мущина с бородой, в красной майке. Моей вины в этом нет. Но прошу принять мои соболезнования (зачёркнуто), обвинения (зачёркнуто), извинения. Больше ключей с собой брать не буду, потому что у меня их нет."

"Милота какая", — подумала я и как можно с более суровым видом вручила уборщице связку ключей.

"Домоправительница" обрадовалась, всплеснув ручищами; вставила наушники от Айфона в уши и, включив скорость ракеты Томагавк, понеслась с тряпками и пылесосом в вип-зону. Я посторонилась и решила не мешать: не дай Бог зашибёт...

И вдруг я задумалась: а откуда Артём знает моё отчество?

Артём

Я завороженно следил за тем, как лучи солнца, пробираясь сквозь ветви, гладят её кожу, как лёгкий бриз колышет её волосы, как вздымается её грудь под тонкой маечкой. Я водил её по дорожкам парка, и мне нравилось быть за неё ответственным. Хотя касаться хотелось всё больше и больше, хоть голову под водопад засовывай. О том, что условия ритрита не подразумевают секс и прочее, приходилось напоминать себе через силу. Разве я зря бросил всё и приехал сюда просветляться? А потом дуб-гигант, словно перекочевавший из романа графа Толстого, помог перестать думать о том, что было бы, если бы прямо сейчас я нырнул рукой под её футболку или провёл ладонью по её ногам...

Кстати, а что вообще с её ногами? Нездоровые — слишком растяжимое понятие. Но я не спросил — показалось бестактным. Зато стало понятно, почему она так медленно по склонам, а по ровным поверхностям — вполне нормально. Впрочем, наверное, всё же стоит спросить, вдруг мои врачи чем помогут?

Я рассматривал Элю от макушки до щиколоток, и на языке вертелся вопрос: «А у тебя есть кто-нибудь?» Но я и его не произнёс вслух. Она взрослый человек, и если решит, сама установит границы. И тогда я решу, захочу ли их подвинуть. Потом, после ритрита...

Игра с повязкой закончилась, и было даже жаль, словно без повязки искренность была не та.

Вдруг вспомнилось её: "Мне не нравится твоё лицо", и я понял, что и самому было проще, когда она меня не видит, словно можно было просто быть собой...

Нам позвонили, и я обалдел поначалу: кого прислал Никитос, как посмел?! Но увидев женщину-танк в розовых бабочках на пузе, чуть не умер от смеха. Ни одно агентство шпионажа не догадается до такого!

Вернувшись к себе в номер, я открыл ноутбук и задумался об Эле... Неужели искренность может быть подкупна? С другой стороны, как меня смогли отследить здесь? Я не существую в соц.сетях, меня нет в Форбсе и в интернете моя личность, как слепое пятно. Это не прихоть, моя компания сейчас занимается проектом «Гор» — это почти всевидящее око: позволяет найти любого человека и определить его передвижение через видео-камеры в любой точке страны. Но не меня, и это важно.

Так есть ли смысл кого-то подозревать сейчас? Нет, просто Никитос — любитель перебдеть. Решив это, я с облегчением закрыл ноутбук и пошёл наверх.

* * *

— Слав, Мастер сможет меня принять? — спросил я, зайдя за перегородку веранды, заставленную цветами и дизайнерскими штучками.

Тот качнул головой.

— Нет. Если есть вопрос, задай на общей беседе.

— Я бы не хотел об этом перед всеми, — сказал я.

— Ты знаешь правила.

— Я привык быть исключением, — улыбнулся я.

— Не в условиях ритрита, здесь все равны, — сказал Славик.

Меня торкнуло спросить про мой спонсорский перевод на их счёт, но прежде чем я успел открыть рот, великий йог произнёс:

— Твой перевод Мастер вернул.

— Почему? — опешил я.

— Ты же в курсе, что тут речь не о деньгах, — спокойно, словно речь шла о копейках, сказал Слава.

— Но... — я нахмурился, — если у меня их много, и я от чистого сердца. Даже в Библии говорится: отдай, жертвуй. Чем плоха благотворительность?