В незнакомой комнате

Когда паром отчаливает, он подходит к перилам и вскоре видит проплывающие мимо острова Кейп-Маклира. Ему приятно прохладным ранним утром оказаться на озере в одиночестве. Спустя час или около того паром опять приближается к берегу и причаливает в Салиме, одни пассажиры сходят, другие поднимаются на борт. Он ждет, когда паром снова оказывается на середине озера, и начинает осматривать его. Это отдельный маленький мир с коридорами, лестницами, со своими ограничениями, правилами и медленно растущим населением. Он останавливается понаблюдать за толпой, теснящейся у окошка, через которое раздают еду. Лица, лица, все они ему неизвестны и все сливаются в одно. Но вот взгляд в сторону, и там они — трое его попутчиков из автобуса.

— Где вы были?

Они вернулись в Лусаку за визами. Это было ужасно. Им удалось договориться с каким-то местным жителем, чтобы он подбросил их. Оказалось, что двумя днями раньше кто-то устроился в его машине на ночлег в пустыне и был в ней убит, поэтому заднее сиденье, на котором двое из путешественников вынуждены были сидеть всю долгую дорогу, было покрыто засохшей кровью. В Лусаку они прибыли во второй половине пятницы и обнаружили, что малавийское посольство закрыто до понедельника, пришлось снять комнату в отеле и ждать. Теперь у них есть визы, и они намерены добраться как можно скорее до Танзании, а оттуда на корабле или дешевом авиарейсе до Европы. Двое из них, мужчины, уже давно путешествуют по Африке, почти девять месяцев, и мечтают вернуться домой.

Все это ему выкладывают постепенно, в течение дня. Вскоре после встречи они присоединяются к нему на передней палубе. На каждой остановке паром все больше наполняется людьми, и единственный способ застолбить себе место — поставить где-нибудь свой багаж. Сидя на солнышке и праздно болтая, он выясняет, что швейцарцы близнецы. Их зовут Алис и Жером. Француз, Кристиан, единственный из них, кто свободно говорит по-английски. Через него в основном и идет общение. Он рассказывает, что с Жеромом они познакомились в Мавритании и проехали вместе через Сенегал, Гвинею и Мали до Берега Слоновой Кости, откуда перелетели в Южную Африку. Там они провели два месяца, за это время к ним присоединилась Алис, а теперь они возвращаются домой.

Жером внимательно слушает, время от времени по-французски вставляя вопрос или комментарий. Но когда я обращаюсь непосредственно к нему, лицо его напрягается от смущения и он просит помощи у других.

— Он не понимает, — говорит Кристиан. — Спрашивайте у меня.

Таким образом, вопрос Жерому приходится задавать Кристиану, который переводит его, а потом переводит мне ответ. То же самое повторяется, когда Жером спрашивает о чем-нибудь меня. Мы смотрим друг на друга, но разговариваем с Кристианом. Это придает разговору причудливую официальность, через которую не может пробиться ничего личного. Я не могу спросить то, что хотел бы спросить: каковы его отношения с Кристианом, что связывало их во время долгого путешествия по Западной Африке. Когда обмен основной информацией заканчивается, кажется, что сказать больше нечего.

В тот же день налетает ветер, и поверхность озера покрывается рябью. Потом паром начинает раскачивать, на все происходящее накладывается легкая тошнота. Когда садится солнце, внезапно становится очень холодно. На возвышенной части палубы он лежит голова к голове с Жеромом. Когда, устраиваясь на ночлег, он закатывает глаза и смотрит назад, видит Жерома тоже глядящим назад. Один застывший миг они смотрят друг другу в глаза, потом оба отворачиваются и пытаются заснуть.

На самом деле уснуть толком не удается, паром мотает из стороны в сторону, а палуба твердая и неудобная. Прямо над ними висит гигантский металлический крановый крюк, и вся его подспудная тревога сосредоточивается на этом крюке — что, если он сорвется, упадет. Он просыпается от бессвязных снов и каждый раз видит темный контур крюка, отштампованный на небе. Ночь звездная и бездонная, и в самом ее зените сконцентрировался в одну точку его страх.

Утром все с трудом поднимают свои одеревеневшие тела с палубы, зевают и трут шеи. Разговоры возобновляются очень не скоро, но даже когда все вокруг него уже галдят, он чувствует себя не расположенным к словам. Он утомлен, раздражен и с неудовольствием думает о предстоящей высадке на берег. Вскоре они причаливают в Нката-Бей. К этому времени уже начинается жара, и он не завидует им, потому что у них впереди еще долгое плавание на север, они прибудут на место только завтра. Прощаясь с ними на палубе, он на сей раз знает, что больше никогда их не увидит. В плотной толпе он сходит на берег. Судовой гудок издает скорбный рев.