В небе только девушки! И…я

Байстрюков взлетел на Ер-2, поставил его на автопилот, а я подлетел, зацепил шланг, и меня дозаправили. Немного непривычно, я больше к «воронкам» привык. Но работает. Но Лосюков приемку так и не подписал. Уперся, что сильно дорогая машина, пришлось звонить Сталину, что программу дозаправки в воздухе срывают из-за бюрократизма. Переоборудовали три Ме-1п под дозаправку в воздухе. И я сам полетел прикрывать на Ер-2, а Тамара и еще две «метлы» навестили Париж, преодолев 4800 километров и дозаправившись в воздухе на высоте 12 000 метров в районе Львова. Вся Европа наша! Совинформбюро объявило об этом успехе нашей авиации.

Когда я приземлился, мне сразу сказали, что несколько раз звонил Сталин по ВЧ, несмотря на то что я находился не в Воронеже, а в Прилуках, где базировался 1-й Гвардейский ОРБАП. Тамара, она сейчас командовала полком, передала приказ Сталина немедленно связаться с ним. Пришлось перелететь в Полтаву, там был ВЧ, позвонил.

– Товарищ Сталин, система дозаправки в условиях ночи и высоты 12 000 работает в истребительном варианте.

– Это хорошо, товарищ Метлицкая, Но вы лично проявили совершенно ненужное усердие и лично сопровождали танкер. Пачему ви так легкомысленно паступаете? Вам орденов не хватает?

– У меня их с избытком, но считаю, что инженер обязан стоять под мостом, который он сделал. Все прошло успешно, я наблюдала, как справляются летчики, на что стоит обратить внимание на тренировках. Считаю этот полет и нужным, и полезным. Но, товарищ Сталин, этот самолет Ер-2 не годится для тех целей, которые вы определили. Требуется совершенно другая машина. На этой мы отработали саму систему перекачки топлива, и на этом – стоп. Я разговаривала с Ивченко, он работает над пусковыми двигателями для проекта, тот сказал, что в СТО-103 в Омске разрабатывается машина инженером Бартини, которая позволит решить проблему передачи большого объема топлива. Я искала это предприятие в справочниках, которые есть у меня, но его не обнаружила. Вполне вероятно, что это предприятие НКВД, к которым я доступа не имею.

Последовало короткое молчание, затем Сталин сказал:

– Да, это предприятие комиссариата внутренних дел. Я поинтересуюсь возможностью его привлечения к проекту.

Бартини привезли через неделю «автозаком», освободить его не освободили, просто перевели в Воронеж. Здесь тоже есть тюрьма. Он не сильно доволен, так как «там» остались его бумаги и чертежи. Само СТО находилось отдельно от тюрьмы, из которой его доставили.

– Кто там может помочь, не из заключенных?

– Пороховщиков, – говорит Роберто Людвигович с сильным акцентом, но понятно. Я записал фамилию довольно известного конструктора.

– Как вы устроились?

– Пока – не очень, и статья у меня – 58-я, поэтому могут быть проблемы.

– Я попробую оказать помощь.

– Не стоит, вы – женщина, этого могут не понять. Там другие законы, товарищ генерал.

– Тем не менее я постараюсь открыть здесь филиал Воронежской тюрьмы. Думаю, что мне это удастся.

– Не преувеличивайте своей значимости. Как говорят русские: от сумы и от тюрьмы не зарекайся.

– Хорошо, вы можете считать так, как вам заблагорассудится. Мы с вами занимались примерно одной тематикой: вы доводили до серии проект «103в», я – проект «103у», оба проекта в серии. Ваш – в массовой, мой – в мелкой. Теперь перед нами стоит задача создать машину, способную передать десять-двенадцать тонн топлива на расстоянии пять тысяч километров и вернуться.

– Передать кому и как? С приводнением или посадкой?

– Нет, в воздухе, на высоте не ниже двенадцати-тринадцати тысяч и на скорости 600–700 км/ час.

– Это невозможно!

– Вы регулярно слушаете Совинформбюро?

– Да, это входит в распорядок дня.

– Неделю назад вас ничего не удивило?

– Было странное сообщение, что наши что-то разбомбили в Париже.

– Вот фотоснимки удара, – я протянул ему фотографии.

– Очень кучно положили, и пожар хороший. С горизонтального полета так отбомбиться большая сложность.

– Бомбили с пикирования, Роберто Людвигович. Бывшие «103у». Теперь это Ме-1п. Вот они, – я передал фотографии «метел» в полете.

– На вид почти точная копия Ту-2, но другие двигатели, тоньше крыло, прилив у кабины пилотов. Но Ту-2 пикировать практически не может.

– Это – Ме-1п.

– «Мессершмитт»?

– Нет. Метлицкая и Путилов.

– Вы – конструктор?

– В некотором роде, но вы не ответили на вопрос, почему вам показалось странным это сообщение?

– Сейчас мне это сообщение кажется еще более странным: долететь до Парижа и вернуться сейчас может только Ер-2, бывший мой «Сталь-7».

– Тем не менее долететь до Парижа и Лондона может моя машина, но с помощью вашей.

Он заметно отстал от тематики, хорошо знает только ситуацию у Туполева и Швецова. Остальное им, заключенным СТО, не доводили. Сразу ухватился за М-108, но я остановил его.