В небе только девушки! И…я

Несколько дней в квартире работали связисты и радисты, настраивали кучу разных средств связи, теперь выделенная комната-кабинет заставлена всякими-разными аппаратами, по полу змеятся провода, сверкают золотом и красным лаком гербы Советского Союза на местах, где у нормальных телефонов должны быть диски набора номера. Все телефонные аппараты цвета слоновой кости. Но это – пластмасса, модная у связистов последнее время. Так как, «кто владеет информацией, тот владеет миром!», то не сопротивляюсь появлению все новых и новых справочников на полках. Созвонился с товарищами Люлькой, Ивченко и Микулиным в Новосибирске, Омске и Рыбинске. Дескать, хочу лично лицезреть и оценить их приверженность линии партии и правительства, удостовериться, что они правильно осознали всю ответственность, возложенную на них. Здесь это общепринятая форма переговоров старших с младшими. Младшие – шугаются. Но если действовать иначе, то забивают болт на звонок и ждут ЦУ из наркомата. Двое обещают вылететь немедленно в Москву, а один – кочевряжится, дескать, мы не в курсе, нам ценных указаний не поступало, поэтому доводим АМ-39 и знать ничего не знаем. Потом переспросил: кто звонит. Еще раз представился. Видимо, не расслышал. Тон резко сменился: его АМ-38ФНТК стоят на «метлах», и сразу же нашлось время для посещения «основного заказчика». Он, кстати, первым и появился в Воронеже. Высокий, громогласный, со смешными, торчащими во все стороны длинными бровями, при абсолютно лысой голове, подбритой в некоторых местах. Глуховат, поэтому и сплошной крик. В форме инженера-полковника, поэтому немного стушевался, увидев женщину-генерала. Но присутствие Челомея настроило его на обычно-агрессивный тип поведения. Пришлось применять тактику «устрашения». Видя, что человек хочет любыми путями отмазаться от нового задания, и, понимая, что реально он гораздо больше озабочен серийными машинами и двумя проектами, которые практической отдачи не принесут (АМ-39 и АМ-42), его провели по цехам, где дорабатывали его двигатели, чтобы «метлы» могли летать. С завода мы получали серийный АМ-38Ф, такой, какой шел на штурмовики Ил-2, и «дорабатывали» его до варианта АМ-38ФНТК установкой инжектора непосредственного впрыска, двух компрессоров и трехступенчатого нагнетателя с интеркулером. Двигатель был выбран еще и потому, что Воронежский завод во время разработки Ме-1п эвакуировался, а на складах оставался довольно большой запас этих двигателей. Модификацию ТК разрабатывал Челомей в ЦИАМе для Пе-8, но в серию ее не пустили из-за большой потребности армии в машинах Ил-2. Здесь же, пользуясь постановлением Ставки, он смог реализовать проект пусть и в мелкосерийном варианте. По мощности ТК превосходил серийный движок на 250 сил, а по высотности вдвое, несмотря на навешенные агрегаты. К тому же именно на нем впервые применили непосредственный впрыск, вместо довольно гадкого карбюратора, стоявшего на АМ-38 и АМ-38ф.

Когда Микулин увидел и сам движок, и его характеристики, он понял, что отшутиться не получится. Начался серьезный разговор.

– Александр Александрович, я могу действовать прямиком: переслать вам распоряжение Ставки приступить к разработке турбореактивного одноконтурного двигателя с форсажной камерой с тягой восемь-двенадцать тонн для перспективного стратегического бомбардировщика согласно постановлению ВГК. Но хотелось бы, чтобы вы сами осознали необходимость этого шага и выделили бы туда лучших людей.

– Пока в мире никто не делает таких двигателей.

– Не спорю, но необходимость в них есть, причем особое внимание требуется обратить на экономичность этого двигателя. Самолет с ним должен быть дальним бомбардировщиком.

– По предвоенным опытам, там сразу начинается разрушение турбины из-за оплавления лопаток.

– Во-первых, у нас уже накоплен опыт по стабильной работе турбокомпрессора при температурах выхлопных газов до тысячи градусов. То есть материал для подобной турбины у нас есть. Плюс, можно организовать охлаждение турбины топливом и потоком воздуха, идущего мимо компрессора. В общем, общее решение уже найдено.

– Ну, а почему сами не делаете?

– У нас самолетостроительный завод, а не моторостроительный. То, что мы за моторостроителями всю войну сопли подтираем, так это только потому, что сами они сделать такой двигатель не в состоянии, но почему-то на этих моторах красуются буквы «А» и «М». Хотя ни одна серийная деталь без дополнительной обработки на «ТК» не встает. И Верховный в курсе ситуации. Он был здесь на заводе, и после этого назначил меня куратором разработки и строительства этих самолетов и двигателей.

Александр Александрович схватил со стола карандаш и начал нервно его теребить в руках. Он понимал, что это – наезд на его КБ. Ему требовалось взвесить свои возможности и все последствия, чтобы принять решение. И он отчетливо знал, что, взявшись за работу, он подписывается за успех этого безнадёжного мероприятия. А тут еще коза-начальница объявилась.

– Мне требуется время подумать. Я тут похожу, посмотрю еще, что вы с двигателями делаете.

– Вас проводить?