В небе только девушки! И...я (СИ)

— В Копанищи направил Земцова и Ромазанова, разберутся. Молодец, что отметила в донесении. Давай вечером 'двести тринадцатый' посети, посмотри, что и как, учти, командира там нет, погиб в конце мая, а исполняющий обязанности командира полка там старший лейтенант Кофейников, после налета на Изюм там целых машин почти нет, надери им там уши, и посмотри, что делается, чтобы полк восстановить. Считай, что от моего лица действуешь. Косенку с собой прихвати, это его епархия, хоть и молод еще.

— А я что, старая? Я еще моложе.

— Ты — это ты! Не путай божий дар с… — он сделал вид, что закашлялся, потом серьезным голосом продолжил:

— Ты — личность в армии известная, к тому же женщина, и пристыдить можешь, и личный пример показать. Время тяжелое, потери, большие потери. Истребителей как‑то еще восстанавливаем, а с бомберами — труба полная. И толковых командиров нет. Косенко со своими ссориться не хочет, прикрывает и покрывает. Допрыгается у меня.

— Да ничего мужик. Два боевых за день сделал.

— Он бы лучше в дивизии порядок навел, а не лично в пекло голову совал. Летчик он хороший, а командир никакой. Так что, Сашенька, не взыщи, что еще и этим нагружаю, присмотри за полками. Днями придет еще один полк, десятый, вместо 213–го, надо посмотреть, что там можно себе оставить, и кого.

— Когда?

— Скоро, уже вылетели.

Косенко сидел рядом и все слышал, вряд ли он радовался такому отношению начальства. Прыжок: из замкомандира полка на дивизию, после расформирования неудачно действовавшей и понесшей большие потери в майских боях 7–й ударной группы, когда он оказался самым старшим по званию в дивизии, и принял командование над ней, оказался выше его организаторских способностей.

— Вот так вот, Александра Петровна. Слышал я, слышал, съездим, тут рядом. А что делать: ПАРМа нет, его разбомбили еще в феврале, ремонтировать машины нечем. Нас подняли 27–го мая, а прикрытие не смогло вылететь, топлива не подвезли. Вот и запаниковали все. А было… было три полка Пе-2–х.

— В кучу их собрать удастся?

— 213 и 723 стоят вместе, отдельно только 138, но вы же сами видели, что там творится.

— Видела, запросите сто тридцать восьмой о готовности машин.

— Смеетесь? Там топливо, опять, где‑то застряло. Майор Соколов под арестом. Сегодня дивизия не сможет сделать еще одного вылета. Только Артамонов, ближе к вечеру.

— Ну, тогда летим в Хренище. По машинам.

Аэродром там прижат к лесочку, в котором замаскирована вся техника. Село, вытянутое вдоль дороги буквой 'Г', небольшой кирпичный заводик. Мужиков в селе практически нет, старики да немного пацанят старшего возраста, остальное: бабы да дети малые. Самолетов было много, но в таком виде, что казалось, что это самолетное кладбище. Исправных машин две, у остальных пробоины, снятые двигатели, но, бросилось в глаза, что шасси у всех целые. То, что нужно! Построили полки. В строю 44 летчика, и почти сотня штурманов и стрелков. Обратил внимание, что младших командиров очень мало, все, в основном, имеют звания от лейтенанта до капитана. Выступил Косенко, рассказал о том, чем сегодня занималась дивизия. 'Голос из зала':

— Когда будут запчасти или новые машины? — высказывающегося я заметил. Тут Сашка в моей, пардон, нашей голове как заверещит:

— Акопыч!

— Толком объясни!

— Это Петросян Марик Акопович, мой ведущий из 41–й эскадрильи.

И приоткрылась еще одна история из прошлой жизни Саши. В этом человеке она души не чаяла. Я вышел вперед, и, основываясь и на приказе Красовского, и на том, что успела приоткрыть Саша, сказал:

— Я получила приказ командующего армией: в кратчайшие сроки восстановить боеспособность 223–й БАД. Именно поэтому я и нахожусь здесь. Существует приказ о расформировании 213–го полка, как потерявшего матчасть, а сейчас в Копанищах работает Особый Отдел армии и Политотдел, по факту умышленного выведения из строя большого количества боеспособных самолетов. Я прошу командиров экипажей, готовых держать в руках штурвал, выйти из строя. Остальные пойдут под расформирование и на переформировку в тыл. Капитан Петросян назначается исполняющим обязанности командира 213 полка. Выйти из строя!

Прихрамывающий капитан сделал два шага вперед и развернулся лицом к строю.

— Мне требуется 20 экипажей, чтобы сменить проявивших малодушие и трусость экипажи 138–го полка. Вы получите их машины. Товарищ капитан, принимайте командование. — продолжил я.

Он прошел к левому флангу, и подал команду.

— Полк, равняйсь. Смирно. Желающие продолжить службу в полку — выйти из строя.

Шестеро вышли сразу, затем еще и еще. Двадцать экипажей мы не набрали, девять. Три командира из строя не вышли, больше в полку летчиков не оставалось. Но, зашумел второй полк, 723–й.

— А нам? А мы?

— Приказа на расформирование Вашего полка нет.

— Нам что, так и бегать безлошадными?

— В сводную группу пойдете?

Без приказа начали переходить люди и становиться в строй. Все, укомплектовали. Перестроили, вызвали из строя технарей.