В нашем квадрате тайфун

Танец сложен. Мы любуемся замечательной техникой артистки, грациозной плавностью ее движений. Они так красноречивы, что сюжет в общих чертах ясен. Но, конечно, местные зрители понимают каждое «слово» пластического языка. Еще бы! Любая девушка на Яве умеет объясняться на нем, стоя на веранде, со своим кавалером, ожидающим на улице. Рука, опущенная вдоль тела означает: «хочу, чтобы ты был со мной»; сложенные ладони — просьба или молитва; ладонь, прикрывающая глаза, — слезы; похлопывания по бедру веером или рукой — печаль. Словарь профессиональной танцовщицы займет не одну страницу. Создавался он веками, как и сюжеты танца-пантомимы.

У Ситы единственный аксессуар — маска лисицы, надеваемая под конец, оскаленная, с мелкими острыми зубами, красная с золотом. Уходит милая гибкая Сита с эстрады быстро, не раскланиваясь, будто исчезает с последними всплесками гамеланга.

Ее сменяет девушка, одетая легче, в голубой блузке и длинном саронге. Движения ног скрыты. Впрочем, в индонезийском танце их роль второстепенная, главная выполняется руками. Но уж тут подвижен каждый мускул, от плеча до кончиков пальцев. У танцовщицы руки — крылья, она взмахивает ими, обегая эстраду. Значит, она летит… Это танец радости, юности. Гамеланг звенит, словно сотня серебряных колокольчиков, а один из ударников, бьющий по тромпонгу, тоненько вскрикивает: «а-ай, а-а-ай!»

Третий танец тоже яванский. На свет появился ребенок, и благословить его пришла богиня со свитой из трех девушек. Богиня стройнее и красивее своих служительниц.

Танцовщицы почти не сходят с места, зато голые руки их, плечи, шеи — в непрерывном движении. От красавицы богини трудно оторвать глаза — шарф в ее пальцах то взлетает, то натягивается, схваченный за концы, настороженно застывает. Богиня требует тишины, покоя для новорожденного.

До сих пор мы видели танцевальную классику — крохотную ее частицу, понятно. Мы ведь не были на острове Бали, славящемся своими танцевальными представлениями, Некоторые из них включают монологи, пение.

А вот новый танец, созданный в наше время. На эстраде парами юноши и девушки. Пляшут они, не касаясь друг друга, связующим звеном для пары служит цветной платок. Танцоры кружатся и, держа платок над головой, крутят своих партнерш. Этот изящный танец, имеющий в основе пляски Суматры, одобрен Обществом развития национальной культуры «Лекра». Оно опасается вредного влияния западных танцев на молодежь.

Еще один новый танец. Девушки в саронгах изображают труд крестьянина — посев, уборку урожая…

Концерт окончен.

Подхожу к ларьку с сувенирами. И здесь — как бы продолжение концерта. Передо мной застывший танец, фигурки танцовщиц, мастерски вырезанные из дерева. Они подчеркнуто тонкие, вытянутые, скульптор слегка нарушил естественные пропорции, чтобы ярче выразить идеал красоты. До чего же хороши эти сандаловые принцессы и богини! Одно из многих чудес народного искусства в том и состоит, что гротеск не обязательно карикатурен, в данном случае он усиливает прекрасное.

Замечательное художественное дарование индонезийцев видно и в уже знакомых нам картинах, вышитых соломой, и в изделиях из металла, кости и рога. Вот птица Гаруда из рога буйвола. Серебряный браслет в виде змеи, узорчатая палочка — чесать спину, брошка из стальной пластинки, к которой прикреплен натуральный жук, крупный, с ярко-зелеными, твердыми, как жесть, надкрыльями. Крисы разных фасонов. Изобретательность умельцев не знает предела. И все же, если вы спросите меня, где шедевры Индонезии, каков ее главный вклад в мировое искусство, я отвечу — танец.

По преданию, бог Индра — да, индуистский бог Индра, ибо герои и боги Индии густо заселили яванский эпос — расщепил драгоценный камень на семь частей и сотворил семерых нимф «дедари», первых танцовщиц. Нельзя представить себе Индонезию без танца. И без гамеланга. Ведь и он — выдающееся творение народа. Европейцу, который вздумает кичиться своей музыкальной культурой перед индонезийцем, следует указать, что в Европе нег народных оркестров, равных по сложности, по богатству оттенков гамелангу. В нем ведь до пятнадцати различных инструментов! И нет в Европе народной нотной грамоты, которая в Индонезии существует с давних пор и передается из рода в род.

Пластика, чувство ритма воспитываются с детства. Обучение танцу начинается в первых классах школы под стук ангклунга — инструмента из бамбуковых трубок.

О театре Индонезии, например, о знаменитом театре теней «ваянг», увы, я рассказать не могу, ибо спектакли его редки, и мне не довелось побывать на них. Театра в нашем смысле слова, драматического, с пьесами из реальной жизни и с ежедневными представлениями в стране пока еще нет. Как сообщил мне писатель Прамуджа Ананта Тур, такой только создается. Да и репертуара в сущности еще нет…

Тут мне придется поправить его. Из скромности Прамуджа умолчал о том, что к постановке намечена его пьеса «Это случилось в южном Панданге».