В мире птицы мохо

Во главе сотни был сияющий новый командующий «бессмертными» Шар-Карен, вчера вечером получивший указом регента – номарха Сарниуса – титул номарха, но категорически не принимаемый в среду гвардейских офицеров, кичившихся своей древней родословной, коей у Шар-Карена не было и в помине. В свое время он был простым, но угодливым солдатом, буквально стелился перед каждым начальником, что те очень любили и ценили, но за что бывал не раз бит самими солдатами. Заметив эти его отличительные черты, один из гвардейских офицеров взял его с собой, определив своим денщиком, а затем, уйдя на повышение и тщеславно мечтая о еще большей карьере, дальновидно зачислил его в «бессмертные», затем сделал десятником и вскоре сотником, чтобы иметь в случае чего поддержку в среде «бессмертных». Вскоре после этого благодетеля убили в пьяной драке, а Шар-Карен так и остался сотником у «бессмертных». Теперь уже не только он лизал зад вышестоящих начальников, а зад лизали и ему. Он и в сотню себе набрал исключительно преданных ему людей. Отсюда становилось понятно, почему между гарцующим впереди начальником «бессмертных» и двигающейся сзади сотней офицеров был неприлично большой просвет – офицеры не желали близко терпеть этого выскочку.

Шар-Карен слишком поздно понял это, когда, по его же просьбе, номарх Сарниус, устанавливающий порядок движения, поставил его во главе всего шествия и офицерской сотни. Офицеры специально отставали, когда он пускал вперед горячившегося коня, или ускорялись, натыкаясь на него, когда он сдерживал его. Шар-Карен то краснел, то бледнел, но сделать ничего не мог. Процессия то крайне замедлялась, то начинала чуть ли не бежать. Так продолжалось несколько городских кварталов, пока Сарниус не сообразил, в чем дело, и не прислал в помощь Шар-Карену старого заслуженного сотника. Тогда все пошло, как по маслу. Процессия обрела плавный ход, во главе ее ехал, подкручивая усы, убеленный сединами заслуженный сотник, а за ним, сбоку, как оплеванный, ехал Шар-Карен, которого Сарниус не догадался отозвать из головы колонны, всей спиной чувствуя насмешливые взгляды офицеров, стараясь сохранить на пылающем лице серьезную мину и про себя проклиная и гвардейских офицеров, и сотника впереди себя, и его коня, чей виляющий перед глазами хвост страшно раздражающе действовал на него. Доставалось и недогадливому номарху, коего, впрочем, Шар-Карен даже про себя поругивал очень осторожно и с опаской, ведь он был его единственной опорой и защитой в этом мире.

Следом за «бессмертными» разряженные слуги несли знамена и штандарты. Далее на золоченой колеснице, запряженной шестеркой лошадей, везли тело энси. По сторонам и сзади его сопровождал пеший почетный караул, состоявший из сотни специально подобранных «бессмертных» одинакового роста и комплекции, половина из них в вызолоченных, половина в посеребренных доспехах и с таким же вооружением. За ними шли музыканты. Дальше ехали открытые колесницы с высшими государственными чиновниками. Первую же колесницу занимал сам номарх Сарниус, дальше другие сановники согласно занимаемой должности. Сразу за высшими чинами двигались колесницы послов дружественных стран и всех прочих, кто прислал представителей на похороны. С учетом сложной ситуации, связанной со смертью энси, в связи с распространившимися об этом слухами, а также с наличием у стен города, где проходила прощальная церемония, чужой армии (имелись в виду кутии), ни цель, ни намерения которой были неясны, ни один из правителей других государств лично не прибыл на похороны, но все прислали свих представителей – послов или других сановников высокого ранга. В конце процессии двигались колесницы прибывших и на похороны и одновременно на Большой Земельный Собор номархов и сановников помельче.

Шествие растянулось на полгорода. Горожане разглядывали сидящих в украшенных колесницах сановников и их семьи, удивлялись богатству уборов на них. И не мудрено – за драгоценности, украшающие некоторые женские прически, целая городская семья могла бы безбедно прожить не один десяток зим.

Ближе к конечному пункту распорядители церемонии перераспределяли потоки – на саму площадку, где должна была пройти основная церемония, пропустили только самых важных чиновников с их семьями и некоторых избранных послов. Все остальные толпились за натянутыми золотистыми шнурами, очерчивающими территорию, на которую им не следовало ступать. За соблюдением этого строго следили специальные люди, выделенные распорядителями. Еще дальше в отведенных для этого местах толпился простой народ.

Тело энси по специально устроенным мосткам внесли на самую вершину огромного костра. Колесницы одна за другой подъезжали к площадке, сановники выбирались из них и направлялись к отведенным для них местам. Ни табуретов, ни скамеек установлено не было – Сарниус спланировал церемонию так, чтобы она завершилась максимально быстро. Лишь несколько высших сановников могли сказать прощальную речь, но время ее для них сильно ограничивалось. Вокруг костра расположился почетный караул.