В мёртвой петле

… Обратный путь прошёл без эксцессов и даже иностранцы больше не докучали своим жужжанием. Дойдя до неприметного берёзового пенька, поросшего мхом, я просунув руку между корней нащупал там верёвку и три раза коротко дёрнул. Это была наша сигнализация на случай чтобы никто не нервничал. А так банки в углу большой комнаты дёрнутся и Семёныч будет знать, что мы вернулись. Обычно, должен быть как минимум один "секрет" из двух бойцов в точке встречи, но нас всего трое, поэтому ограничились шнурком и жестянками. Варенуха обрадовался, когда узнал, что у нас объявились соседи. Пока мы скидывали лохматые накидки и осматривали оружие, он постоянно донимал нас вопросами про то, кого же мы нашли, да что это за люди. Угомонить бывшего водилу удалось только упоминанием об ужине. Хлопнув себя полбу, Семёныч побежал к печи, где уже булькала пшённая каша. Крупу мы взяли по его настоянию, о чём ни разу не пожалели в сочетании с разведённым порошковым молоком и какой-то пищевой приправой, добавляемой из-за соли, каша пока была нашим дежурным блюдом. Рассевшись вокруг поставленных один на другой патронных ящиков, мы стали уплетать варево, запивая горячим "чаем". На самом деле, это и был чай, только с приставкой "курильский". Отвар из этой травки даёт слабого жёлтого цвета ароматный настой, по вкусу немного напоминающий чай обычный. Штука хорошая, снимает стресс и очень помогает от всяких желудочных инфекций. Как только я откинулся на импровизированном стуле, сделанном из набитого травой мешка, Семёныч снова приступил ко мне с расспросами.

— И много их, туристов этих?

Глаза бывшего водилы посверкивали, да оно и понятно, ведь сидеть в лесной глуши без каких либо особых новостей, да ещё при таких обстоятельствах вообще тяжко. Но попутно я и сам рассуждал, подводя итог всему, что удалось узнать о наших соседях:

— На вскидку, человек двадцать, может больше. Есть раненые, но гнильём не особо пахло, да и криков я не слышал, значит медикаменты есть и кто-то образованный. Иначе картина была бы другая.

— Ишь ты — Варенуха сцепив руки в замок на коленях даже приободрился — Может, о моих что узнаю?

— Всё может быть, Семёныч. Но только пока мы брататься с ними не пойдём….

Тут я изложил водиле свои соображения по поводу судьбы "туристов", от чего тот помрачнел и сжав кулаки заелозил на тюфяке. Надежда, было появившаяся теперь вновь меркла и снова становилось тоскливо и муторно. Пришлось успокоить водилу, план у меня уже был:

— Мы хитрее возьмёмся, нужно выдернуть одного из них и допросить….

— Тоха — Это вступил в разговор Михась — Это же пацаны совсем! Чего их захватывать, просто выйдем и побазарим конкретно.

— Да так—то оно так — Мне самому все эти сложности были не по нутру, но всё уже просчитано — Только пацаны эти с оружием, да и чёрт его знает, какие у них тараканы в башке поселились? Ты же видел: всё ещё в войнушку играют, остановиться не могут. Даже смерть принимают, а ситуации не видят! Нельзя им себя показывать, сгорим вместе с их "зарницей".

— Дак выйдем, предъявим, что мы де военные….

— Миша, родное моё ты сердце! — Тут уже меня взяла тихая злость — Шерман этот ихний, как поймёт, что мы от руля его оттираем, скомандует нас на штыки поднять и все дела.

— Как это — Мишка был обескуражен — Мы же свои, русские….

— Не. Это те кто слушается для него свои, а мы пришлые и веры нам нету. Повторяю: чёрт его знает, какие бредни он себе придумал, под дальнейшую программу развития. Книжек идиотских начитался. Решит царство своё организовать или ещё какой постапокалипсис замутит. Ты пойми, они в грёзах живут, всех мыслей это про то, что горсть патронов, бутылка водки да ящик тушёнки их от бомб в землянке укроют. Для ни это всё ещё игра, а такие люди опаснее обезьяны с гранатой.

— Но там же дети, женщины — Голос Мишки стал тихим, в нём сквозило отчаянье — их мы тоже бросим погибать?

Этим вопросом он меня убивал, тут крыть было не чем. Мысль про обычных случайно прибившихся к поклонникам страйкбола людях, не давала мне покоя с того самого момента, как мы ушли от лагеря "туристов". Что делать с ними и как выручить, пока было тайной за семью печатями. А время тем не менее поджимало: вопрос обнаружения лагеря оккупантами это всего лишь вопрос времени.

— Будем думать, Миша. Не всё сразу, дай чутка глаза прикрою. Как придумаю, обсудим. Сейчас давай спать, ещё дежурить сегодня. Семёныч, твоя вахта первая.

Сон пришёл быстро, но особых картинок я не видел, видения туманными призраками скользили по поверхности сознания, не задевая его запоминающимися деталями. Но было какое-то общее ощущение тепла и безопасности: по мышцам растекалась хорошая, рабочая усталость, ничего не болело. Единственное чего не хотелось, так это просыпаться от того, как кто-то трясёт тебя за плечо, возвращая в душную темень бункера.

— Старшой, рация ожила! Там наши говорят, слышишь?!