В мёртвой петле

— Принял, Рысь. Занимаю позицию для стрельбы…. Валить будем что—ли?

В голосе приятеля слышалась тревога. Вот так встретить своих за такое долгое время и сразу же начать их убивать, это было бы неправильно. Я понимал его невысказанные возражения и естественно сразу без вопросов открывать пальбу не собирался, но в смутное время, главное это осторожность. Люди сейчас будут всплывать разные, я хорошо помнил то, что творилось в России после Октябрьской революции: все против всех, банды с оружием и самопровозглашённые правители и диктаторы. Нужно быть крайне осторожным, ведь иногда свои могут оказаться худшими врагами, нежели иностранные захватчики.

— По обстоятельствам. Если будут целить в меня, тогда вали… но старайся не наглухо.

Убивать своих, пусть даже вероятнее всего враждебно настроенных соотечественников не хотелось категорически. Убрав автомат за спину и вооружившись найденным на складе бесшумным ПБ,[21] я пошёл к окраине лагеря соотечественников, благо до них уже оказалось совершенно рукой подать. Метров за сто, в мою сторону пахнуло запахами человеческого жилья: стиранной одежды, готовящейся пищи и крепкого чая. На душе стало как-то особенно тоскливо в какой-то момент, даже стало завидно. Стиснув зубы, я тихо выдохнул и найдя подходящий пригорок за кустами шиповника, вынул из кармашка трофейный прицел. Конечно, десятикратный бинокль подошёл бы гораздо лучше. Но прицел был первым трофеем, к тому же я безвозмездно пожертвовал сильную оптику Мишке, как новому штатному снайперу. Ему нужней, а я и так что надо разгляжу. Надо сказать, что для разведки я пошил себе новый костюм, для которого пожертвовал один комплект обмундирования, пару брезентовых мешков и солидный кусок масксети. На животе и руках от запястья до локтя, я вшил брезент, чтобы если что не сразу намокнуть проползая по сырой земле. Куртку и штаны обшил бахромой из лент десятисантиметровой длинны, а капюшон обшил кусками масксети, чтобы скрадывался силуэт головы. Делается это за день-два, зато носится практически вечно, если всё сделано на совесть. Была у меня ещё маска и матерчатые перчатки, что немаловажно, так как в лесу белые руки и лицо могут с головой выдать и от пули тогда ничего не спасёт. Поэтому ни сверху, ни тем более со стоянки предполагаемых союзников, меня совершенно не было заметно. Приложив к левому глазу прицел, внимательно стал осматривать стоянку. Вопреки моим ожиданиям, лагерь оказался очень большим: три двадцатиметровые каркасные палатки, на тридцать человек каждая и ещё шесть пёстрых туристических четырёх и двухместные. Но внимание моё привлекла хитро укрытая под кронами деревьев ещё одна, совершенно блатного вида штабная палатка. В своё время, я был внутри одной такой: зона отдыха, личный кабинет, мягкие теплоизолирующие жалюзи, сетка противомоскитная почти во все стены. Там-то скорее всего сидит некто обеспеченный и что-то мне подсказывало весьма опытный в нашем деле кадр. Все палатки прикрыты срезами еловых ветвей, а этот заныкался под прикрытие деревьев и чуть в сторонке от остальных, но не на окраине лагеря. Вполне грамотно, но как-то уж слишком напоказ всё это. По лагерю свободно ходили люди, но вооружённых среди них я не заметил: с виду обычные туристы, только оборванные все уже, глаза потухшие, никто ни на кого не глядит. Немного погодя, появилась группа из шести человек, привлёкших моё внимание своим видом: все одеты в натовский камуфляж — "цифру", с трофейным импортным оружием, в разгрузках и полной амуниции. На левой ляжке у каждого виднелась грязная узенькая белая вязочка. Этот прикид мне знаком, так делают чтобы обозначить своих и ненароком не подстрелить своего в ближнем бою. Мода принятая ещё с конца первой войны, фишка эта позаимствована у духов. Штука полезная, даже в темноте можно разглядеть своих. Но это ещё ни о чём не говорит: точно такую же моду переняли всякие любители высокобюджетных игр в войнушку, а оружие вполне может оказаться пневматикой и ребятки только понтуются. Хотя зачем им тут таскать пусть и лёгкие, но всё же муляжи, вот это было непонятно и сбивало с толку. Решив, что делать какие-то определённые выводы пока рано, я ещё раз внимательно осмотрел лагерь. При повторном осмотре картина чуть прояснилась. Вторая большая палатка оказалась полевым лазаретом: переменившийся слабый восточный ветерок, донёс до меня запахи дезинфекции и слабый душок гниения. Получается что "туристы", как я обозвал про себя найдёнышей, уже так или иначе вошли в контакт с оккупантами и даже успели повоевать. Но возможен и другой вариант, что передо мной простые беженцы, а в палатке те, кому повезло выжить после уничтожения того же Кемерово….

— Рысь, слева пятнадцать, пеший патруль — два "карандаша"![22]