В любви – то радостно, то больно

Маша знала обо всех приключениях подруги, хотя никогда не задавала вопросов. Веселова сама всё рассказывала, причём наслаждалась, выдавая детали всё новых и новых эротических побед. Повторные переживания эмоций вдохновляли её на новые романтические подвиги.

Повествовала Надежда подробно, особенно смакуя процесс обольщения, флирта и тонкости переживаний при страстном совокуплении. Факт того, что Машенька рассталась с мужем и новых связей не заводила, не очень волновал подругу. Она постоянно находилась в эротическом трансе, считала, что возбуждённое состояние и желание совокупляться – норма для уважающей себя девушки, – молодость, это сектор приз. Пользуйся моментом. Потом будет поздно.

Утром Надюха в перевозбуждённом состоянии прибежала к подруге с гостинцами, долго угощалась чаем и смотрела на неё непривычно, даже странно. Наконец её прорвало.

– Машута, подруженька, выручай! Сегодня Антоха из командировки приезжает, а я… а у меня такой любовник – огонь! Баскетболист, мастер спорта, член международной сборной, эстонец из Таллина. Два с лишним метра роста, сто с лишним килограммов рельефных бицепсов, серые глаза, ямочка на подбородке. Животное, настоящий зверь. Представляю, какого размера у него стыковочный модуль! Я уже вся теку. Выручай, подруга! Век себе не прощу, если упущу, если не почувствую в себе такой выдающийся экземпляр.

– Не понимаю, какую роль ты отводишь мне в своих интимных страданиях.

– Тю, объясняю! Антоха после поездок день-два отдыхает, отсыпается. Он же в командировках почти не спит. Ты же знаешь – он фанатеет от успехов своего бизнеса. Вот! Поужинает, поцелует и хрюкает.

– К чему ты клонишь, Надюха? Сиделкой хочешь нанять?

– Почти. Я же тебе объясняю – спит он, копит мужскую силу. А на следующий день. Да уж – вставит, так вставит! Чтобы я пищала и плакала. От счастья, конечно. Он у меня такой энергичный, такой сильный. Тебе понравится.

– Не понимаю, причём здесь я?

– Ты чё, тупая, подруга? Говорю же по-русски – у меня свидание с баскетболистом. Антоха поцелует меня, обнимет и уснёт. Я хоп-хоп-хоп с постельки и тю-тю, а ты вместо меня к нему под бочок.

– Хочешь сказать, что ему без разницы, кого обнимать, что он тупой и бесчувственный?

– Глупая ты, Машенция. Я тебе свой шампунь дам, ночнушку с моим запахом, духи. Пропитаешься ароматом страсти, с ландшафтом спальни сольёшься – он ничего не поймёт. Проснётся на мгновение – отворачивайся и сопи в две дырки, будто спишь. Ничего сложного. Я тебе телевизор подарю во всю стенку.

– Но…

– И домашний кинотеатр в придачу. Век благодарить буду. Ну, Машенька, золотце. Кто меня поймёт, если не ты? Он такой замечательный, просто гора мышц. Я сейчас вся как кусок нервов.

– Сдаётся мне, что ты бредишь. Честно говорю – я тебя с любыми духами в полной темноте ни с кем не спутаю. А Антоха – муж, он каждый прыщик на твоей попе облизал, на ощупь отличит мои сухие спортивные мышцы от твоих нежных припухлостей. Я на четыре килограмма меньше тебя вешу, у меня грудь почти плоская и волосы вполовину короче. Я от страха описаюсь, если он до меня дотронется, потеть стану так, что никакие духи не помогут. Не-е-е, хоть расстреливай, я с твоим Антоном не лягу. Тоже мне, придумала – спать в одной постели с чужим мужиком. А если он лапать начнёт, если за титьки схватить наладится или чего ещё учудит? У тебя вона какие мячики, а у меня – детский сад, вторая смена, с половину кулачка. По-моему у тебя с головой не всё в порядке. Авантюристка ты, Надька.

– Машенька, Машута, Машулечка, ну что тебе стоит? Я же не боюсь, знаю своего Антона как облупленного, а ты… ну, запустит разочек руку в твою промежность, бутончик потрогает, от тебя не убудет. Может, удовольствие получишь. Только ты это, побрейся. Он причёсок между ног не любит. Всё будет хо-ро-шо, обещаю!

Маша поняла, что подруга не отстанет. Она сопротивлялась, но неуверенно, робко. Надюха знала, как сломить сопротивление подруги. Столько лет вместе. Не умеет она отказывать, совсем не умеет.

Надежда уже грезила, как Матиас разденет её, как будет играть железными мышцами, как прижмёт к совершенному атлетическому торсу, как восстанет при виде её аппетитных прелестей стрелка его гигантского компаса.

Ей уже теперь было хорошо. А будет ещё лучше, если удастся уломать пугливую Машку. Если бы её, Надежду, попросили о такой малости, согласилась бы. Не глядя. Любила она вдыхать терпкие мужские гормоны, тащилась от телесного аромата элитных самцов, особенно возбуждённых и агрессивных.

В конце концов, Машка сдалась. Тряслась как осиновый лист, но покорилась. И всё же затеяла странную полемику.

– Вот объясни мне, глупой непонятливой бабе, если сможешь, конечно. Не догоняю я, хоть убей: если твой Антон хотя бы наполовину так хорош, как ты о нём рассказываешь, зачем тебе все эти гиганты и карлики с чудовищного размера эрегаторами? Ведь у тебя есть близкий родной человек. Он доверяет тебе, любит, ценит, умеет делать то же, что одноразовые любовники, которых ты даже разглядеть, как следует, не успеваешь. Ты его не любишь?