В любви брода нет

— Не пойму! — в который раз воскликнул обескураженный Сан Саныч. — Разве так можно? Там же даже шторы на окнах прежние висят.

— Ну и что. Такое случается, мне мама сказала. Ее знакомые, когда из Азербайджана бежали, все бросили, даже кастрюли, ложки и одежду. В чем были, в том и уехали. А Дэн с тетей Верой вещи заранее в камеру хранения отвезли. Я им помогал. Три чемодана, две большие сумки и один большущий пакет. Остальное оставили для продажи, так тетя Вера мне сказала.

— Слушай, Саша… — Назаров задумался ненадолго. — А ты не знаешь, кому они продали квартиру?

— Не-еет, Дэн сказал, будто эту услугу фирма взяла на себя.

— Фирма?! — Внутри у Назарова тут же все подобралось и мелко-мелко задрожало. — А какая фирма?! Они не говорили?

— Говорили, может быть. Я не помню. Честно, не помню, — обеспокоился Саша волнением своего собеседника. — Зато я помню ячейку, в которую мы вещи сдавали. Они собирались их забрать перед отправлением автобуса. А хотите, я вам ее покажу?

«Зачем?» — просилось у Назаров с языка, но он промолчал и, поощряя желание паренька помочь ему, договорился встретиться с ним прямо на вокзале на следующий день после уроков. Кстати, вокзал был именно тем местом, где про Верочку вспомнила одна из кассирш.

В ночь пошел дождь. Начался с мелкой капели, а потом, подгоняемый нарастающим ветром, полил как из ведра.

Под утро Назаров вышел на балкон и долго смотрел на плотную стену ливня, в свете зарождающегося дня казавшуюся свинцовой и холодной. Вытянул руку вперед и поймал пригоршню тугих капель. Нет, дождь был теплым и мягким. Таким, каким и должен быть весной. И пахло на улице славно: омытой молодой листвой, прибитой пылью и мокрыми клумбами, в которых с вечера копались соседки-пенсионерки.

Он вошел в комнату и, не закрыв балконную дверь, улегся поверх одеяла.

Итак, Верочка все же решила бежать от Геральда. Себя он пока в расчет брать не стал. Сборы были короткими. С собой взяли, вероятно, только одежду. Все остальное бралась распродать фирма. Интересно… Интересно, существует ли подобный род услуг в таких конторах? Что-то он до сих пор о таком не слышал. Если, конечно, это не какие-нибудь аферисты, наподобие… «Тагриуса».

Вспомнив о них, Назаров похолодел. Что, если?.. А почему нет?! Кто еще-то мог так одурачить бедную женщину, находящуюся на грани нервного срыва?! Чтобы вместе с квартирой продавали еще и мебель, и кастрюли, и шторы, которые впопыхах оставили на окнах… Нет, он лично о таком слышит впервые. И очень хотел бы познакомиться с предприимчивыми ребятами, берущимися за столь сложные сделки с недвижимостью.

Что же… Днем он этим и займется. Не так уж много в их городе риелторских контор. Вокзалы с их извечной суетой и бестолковостью он сумел пережить, а уж этих-то… Заручится поддержкой Короткова. Соврет ему что-нибудь о прямой связи с убийством Шершнева и выклянчит разрешение. Но для начала встретится с мальчиком Сашей и еще раз очень подробно с ним поговорит. Может, он успел что-нибудь позабыть, может, вспомнит что-то важное. Мало ли… Данилка мог вскользь обмолвится о конечном пункте их пути, или пообещать позвонить другу, или еще что-то. Надежду терять нельзя, как бы тяжело ни было считать себя нелюбимым.

Глава 22

Инга, красиво изогнувшись голым телом, лежала на розовом шелке простыней и лениво рассматривала себя в подвешенное над кроватью зеркало.

— И как тебе? — насмешливо спросил мужчина, сидевший у нее в ногах. — Нравится?

— Пока да, — отозвалась она и чуть ущипнула себя за бок. — Немного за зиму набрала, но это ерунда, сброшу. А тебе как?

— А мне, как всем. — Он оскорбительно ухмыльнулся и небрежно шлепнул ее по бедру. — Хорошая телка, но лучше держаться от тебя подальше.

— Это еще почему? — нисколько не обиделась Инга, призывно улыбаясь одними губами.

— Опасная ты, Ингуля. Никогда не знаешь, какую петлю уготовишь. Меня-то ты не проведешь, а вот другие… — Он сполз с кровати и прошелся по просторной комнате, которую нисколько не загромождал огромный спальный гарнитур. — Что надумала?

— Ты знаешь.

— Я это к тому, что все остается в силе? — Он обернулся к ней от окна и несколько минут с холодной брезгливостью рассматривал ее сочную наготу. Потом нарочито безразлично зевнул и еще раз повторил: — Не передумала?

— Нет! Что ты! Таким людям на земле не место! — Она почти весело рассмеялась, оставляя при этом холодными глаза. — Хотел бы ты жить, зная, что он еще дышит?! Я так уж точно нет…