В лабиринтах судьбы

И они учились. По нескольку дней ночевали в горах под открытым небом. Палаток не ставили, сооружали шалаш из подручных материалов. Осваивали минно-подрывное дело, таскали друг друга на себе под видом «раненого» по маршруту марш-броска. По пятнадцать часов сидели неподвижно в буреломах, маскируясь от своих же товарищей, задача которых — обнаружить и обезвредить затаившегося врага. В таких случаях завязывалась настоящая рукопашная схватка. Курсанты возвращались с задания с синяками и кровоподтёками. Учились грамотно убивать, используя своё тело и подручные предметы. Снятие часового снилось по ночам. Особенно выматывали Сергея марш-броски с полной боевой выкладкой. Маршрут пролегал по бездорожью, и протяжённость его составляла более тридцати километров. Пить разрешалось только перед маршем и в небольших количествах.

Единственной отдушиной была суббота. В этот день разрешалось посетить город. Курсанты незаметно для себя разделились на небольшие группы и подружились, как братья. Сергей Жигарёв сошёлся с двумя офицерами и одним прапорщиком. Сближение объяснялось, вероятно, разностью характеров.

Лейтенант Суванкулов, худощавый стройный парень из Ташкента, отличался восточной сдержанностью. Тонкие черты лица как бы подчёркивали его начитанность и остроумие.

Новиков, представленный к званию старшего лейтенанта ещё в родной части и не получивший его до сих пор, был родом из Сибири. В нём жил охотник, и поступки его отличались степенностью и продуманностью. Несколько тяжеловат с виду, он неожиданно для всех преображался на занятиях по физической подготовке, становясь подвижным и темпераментным.

Прапорщик Даничкин оказался земляком Сергея, хотя между населёнными пунктами, именуемые в народе Родиной, было три лаптя по карте. Но в армии так заведено: земляк — это вовсе необязательно, чтобы человек был родом из того же города или района. При определении землячества участвовали регионы — Урал, Сибирь, край, округ или даже республика. Исключение составляли москвичи — чопорные и презрительно-надменные парни. Земляком у них признавался только коренной москвич, и даже житель подмосковья являлся для них пасынком.

В одну из суббот все четверо отправились в увольнение. Заводилой выступал Костя Даничкин.

— А не пора ли нам, товарищи офицеры, смазать заскрипевшие шарниры? — обратился он к друзьям накануне.

— Так уж и заскрипели? — как бы уточняя, переспросил Сергей.

— А то! В любом суставе есть жидкость, а у нас её нет. Высохла, испарилась. Бегаем, как сайгаки, жрём лягушатину и собачатину! Разве не требуется при такой жизни заливать в организм жидкость для смазки и обеззараживания?

Даничкин повёл крутыми плечами. Рельефно сыграли мускулы. Костя до призыва в армию занимался дзюдо и достиг результатов кандидата в мастера спорта. В отличие от узбека Суванкулова был словоохотлив и знал великое множество анекдотов. Отслужив срочную службу в десантных войсках, принял решение остаться на сверхсрочную. Тут и поступило предложение перейти в отряд спецназа ГРУ. Костя без колебания дал согласие. Ему было приятно чувствовать себя наравне с офицерами, которым ещё совсем недавно отдавал честь, приветствуя при встрече. А сейчас у него есть возможность пойти вместе с ними в увольнение и посидеть за одним столиком в местном кафе.

— И что ты, Дан, нам предлагаешь? — спросил его Новиков.

— Что я предлагаю? И вы не догадываетесь? — Сузившиеся до щёлок глаза Кости смеялись.

— Конечно же, нет, — не пытаясь играть в детскую угадайку, ответил Суванкулов. — Ты у нас десантура, вот и предлагай место для десантирования.

— Ну что же вы, товарищи офицеры, — с укором продолжил Костя. — Пора нам чачи отведать, да на местных красавиц посмотреть. Живём, как затворники, но мы ведь не монахи, и в нас живут мужские желания.

Друзья заулыбались, без слов поддержав бывшего десантника. Добрались до города, нашли уютное кафе и расположились за столиком в углу. К ним подошёл сухонький юркий официант и застыл в ожидании.

— Давай, Костя, заказывай смазку для суставов, — предложил Новиков Даничкину.

— Будь спок, ща всё будет!

Прапорщик взглянул в лицо официанта.

— Мясо по-грузински и пятьсот граммов огненной воды, — заказал он.

— Конкрэтнее, друг. У нас здэсь всё по-грузински.

— Шашлык есть? — вмешался Сергей.

— Есть, дарагой.

— Ну что, друзья, по шашлычку?

Разведчики согласно кивнули головами.

— Водка есть? — спросил Костя.

— Нэт.

— А что есть?

— Ничего нэт.

— Как — нет? Шашлык и без вина?

— Вино есть. Тры литр сразу, мэньше нет.

Друзья переглянулись, не понимая ответа официанта.

— А чача есть? — безнадёжно поинтересовался Даничкин.

— О-о! Чача есть! Чача всэгда есть!

— Так это же то, что нам нужно! Неси, дорогой! — воскликнул Костя обрадовано. — А говоришь огненной воды нет.

— Водка, коньяк — запрещён. Чача — нет. Чача — так, напиток. Национальный. Запрэтить нэльзя.

К удивлению курсантов, стол был накрыт довольно быстро. Костя наполнил рюмки.

— Шевельни языком, Марат, — попросил Даничкин. — Твой тост будет красивым, говоришь ты мудрёно.

— Да ну тебя, — отмахнулся Суванкулов. — Скажешь тоже.