В лабиринтах судьбы

В ту ночь Сергей не ночевал дома. Он просто забыл о его существовании. Возвращался утром, когда солнце наполовину выкатилось из-за горизонта. Шёл уверенной походкой, ступая подошвами тяжёлых ботинок по спрессованной десятилетиями тропинке. Тягостные мысли засели в голове. Как сказать родителям, что «прокажённая» станет его женой? Как предотвратить скандал? На миг ему показалось, что за ним исподтишка подглядывает Кутеиха. Сергей резко обернулся, но ничего подозрительного не заметил.

«Ну и чёрт с тобой, бесстыдная курица, подглядывай, сколько вздумается, – подумал он. – Чтоб твои глаза поразил нервный тик на всю оставшуюся жизнь!»

Он понимал, что бросил вызов односельчанам, стал таким же «прокажённым», как Катерина. Но это обстоятельство не пугало его. Сергей был уверен, что рано или поздно люди поймут: дочь Гайворонского вовсе не такая, какой она им представляется. Но поймут ли родители? Здесь у него полной уверенности не было. Сергей шёл по посёлку и не знал, как объявить им о своём решении. А дом уже был совсем рядом. Какая-то сотня метров разделяла его от отца с матерью. Совсем скоро он увидит немой вопрос, застывший на их лицах.

Ефросинья стояла у печи и варила щи, помешивая в чугунке длинной деревянной ложкой. Когда за Сергеем захлопнулась входная дверь, он обернулась на звук и грозно спросила:

– Ты понимаешь, что натворил? Нет, ты не понимаешь! Любое поколение Жигарёвых вело праведную жизнь. Ты первый, кто нарушил устои нашего корня и опозорил весь род. Слыханное ли дело – уйти к «прокажённой»! Отец – фронтовик, а сын якшается с дочерью предателя! Немыслимо! Господи, прости нас! – Ефросинья изогнулась перед божницей и зашептала молитву.

Сергей дождался, когда мать отмолится и, глядя ей в глаза, произнёс колюче:

– Мама, ты сказала всё правильно. В роду Жигарёвых не было плохих людей. И сейчас нет. Всё, что говорят про Катю – ложь и клевета. Она ни в чём не повинна и не должна расплачиваться за грехи отца. А бабы, как стервятники, долбят её постоянно, унижают всячески. Жизнь её стала горькой, как полынь. Разве заслужила она этого?

– Не нами уготована её судьба, всё идёт от Бога. Пусть перед ним она держит ответ, – прервала сына Ефросинья.

– Что ты говоришь, мама? Чьими словами? Это Кутеиха забила твою голову! Причём здесь Бог?

– А притом, – не соглашалась мать. – Господу нашему было угодно настроить людей против Катьки. Он принял решение оставить её в одиночестве. Поэтому, не мешай ему, не то он и для тебя нашлёт наказание.

– Мама, я не узнаю тебя. Когда ты успела стать такой набожной? Кто тебя подстрекает? Пойми, наконец: Катя – замечательный человек! Сейчас ей тяжело, она одинока. Посёлок наш маленький, мы живём в нём, как одна семья. Нельзя забывать о Кате. Ей нужна помощь, поддержка.

Сергей замолчал и увидел по лицу матери, что не убедил её, и вряд ли у него это получится. Тогда он добавил, почувствовал дрожь во всём теле:

– Я люблю её, мама! И хотел бы, чтобы она вошла в наш дом.

– Ой, господи! Что ж это творится-то? Пусть твой язык отсохнет после таких слов! Прокажённую в наш дом? Да мы с отцом даже на порог не пустим её! Ты знаешь, что твой отец, когда воевал в штрафном батальоне, попал в плен только из-за предательства? Знаешь, какие муки он там принял? И после этого ты хочешь поселить к нам змею подколодную?! Мыслимо ли такое? Слава Богу, нет отца с нами, не слышат его уши оскорбительных слов. А коли ты уже провалился в Катькину яму между ног – думай, как будешь оттуда выбираться. Я тебе не помощница! На дух не надо нам твоей поганки!

Ефросинья разошлась, руки её тряслись, она бестолково хваталась за кастрюли и чашки, отставляла их, снова хваталась, бессмысленно передвигая по столу. «Только бы удар не хватил», – озабоченно подумал Сергей. Постоял немного, не говоря больше ничего, понаблюдал за матерью и вышел из дома. Обидно было за мать. Всегда добрая, внимательная и отзывчивая, она вдруг предстала перед ним в другом обличье, отвратительно грубыми были её слова.

«Не бойся, Катюша, не дам я тебя в обиду», – с любовью и горечью одновременно подумал Сергей и зашагал по знакомой тропинке в обратном направлении.

Глава 5

Две зари.

Несколько сотен километров несёт свои воды река Чусовая. Беснуясь и негодуя в верховье, проносится она по глубоким ущельям с бешеной скоростью. Тесно ей в скалистых берегах. Озлобившись, с грозным шипением лижет вода камень. Усилия достигают цели: берега раздвигаются, течение замедляет свой бег, и река успокаивается, словно отдыхает после изнурительной работы.

Удивительные пейзажи здешних мест чаруют туристов. Они, будто под воздействием невидимого магнита, съезжаются к реке отовсюду. Добираются, чуть ли не до самого истока, вяжут плоты и сплавляются до Чусового. А там – в поезд, и назад, домой, куда-нибудь в среднюю полосу, где нет таких красот, как на реке Чусовой. Но не все знают о её коварствах.