В лабиринтах Инфора

То, во что он вцепился, по-прежнему было шеей огромного, в двух слонов ростом, каменного человекобыка, вздыбившегося на самом краю крыши очень высокого дома, скорее даже дворца. Передняя часть туловища монстра нависала над пропастью, так что перспектива свалиться или спрыгнуть на крышу Северину не улыбалась – хотя и такой высоты ему было бы достаточно, чтобы переломать кости. Чуть приподняв голову, он увидел впереди, на почтительном расстоянии, крыши других домов, везде, во все стороны – одни крыши. Очевидно, здание, на котором он теперь находился, было самым высоким под этим бледным небом. Неба Северин не узнал – впрочем, оно было почти таким же, как небо Инфора. Зато некоторые из крыш разбудили в нём воспоминания из прежних жизней: он узнал вдали двухскатную, уставленную изваяниями каменныхчудовищ крышу Храма Посейдона, дальше – овал театра, ещё дальше – громоздкие строения порта. Какие теперь корабли заходят в каменные врата его гавани? Конечно, в городе полно было и других зданий, которых он не помнил – но эти, более поздние строения, были значительно ниже, и на их крышах не громоздились стада каменных чудовищ, как на величественных сооружениях, которые помнили его молодость. Ибо это была Посейдония – столица Атлантиды, родина Кетсаль Коатля, город, в который он однажды не вернулся.

Он взглянул вниз и узнал площадь: на ней возвышалась статуя Гадира Первого, царя Атлантиды. Следовательно, здание, на котором вздыбился человекобык с Северином на шее – Цитадель Царей Атлантиды, последний оплот Великого Информатора. Должно быть, эти прямоходячие зверьки внизу и есть бесплечие гуллапы, о которых сообщил ему Гадир Девятый? Значит, они уже в Цитадели. Хотя, похоже, стреляют не только они и не только по нему.

Он ещё раз посмотрел вниз, теперь – глазами современника – и был поражён грандиозностью сооружения, на котором висел. Цитадель была сложена из тщательно подогнанных друг к другу каменных блоков, каждый из которых был величиной в небольшой двухэтажный дом. Как могли атланты с их примитивными технологиями сооружать такие громады? Но в следующий миг в нём ожил Кетсаль Коатль, и он вспомнил, что те, кто называл себя атлантами, вовсе не были ни аборигенами Атлантиды, ни строителями её городов.

Гадир Первый был предводителем древнеахейского племени пеласгов, которых стихийные бедствия и воинственные соседи вынудили покинуть родные берега. Долгие месяцы скитались пеласги по морю, пока перед их изумленными взорами не открылись дворцы и храмы Посейдонии. Несколько дней шли мореплаватели вдоль берега, опасаясь враждебной встречи – но ни один человек, ни одно существо не показалось на берегу. Атлантида оказалась покинутой, покинутой давно и непонятно почему – нигде не было ни разрушений, ни следов пожаров, ни следов нашествия – да и кто осмелился бы напасть на людей, соорудивших такие города?

Затаив дыхание, шли пришельцы по мостовой из огромных гладко отёсанных плит мимо циклопических сооружений, с крыш которых, точно живые, свисали каменные чудовища…

Северин застонал и заскрежетал зубами: он вспомнил…

Он оглянулся на крышу Цитадели: их здесь были сотни, тысячи, они застыли в таких неожиданных позах, с такими выражениями человеческих лиц, звериных и птичьих морд, какие не в силах был воспроизвести ни один художник, как бы он ни был гениален. Он оглянулся ещё дальше и увидел далеко позади себя, за крышами древних и новых домов главное их сооружение – зиккурат, лестницу, ведшую к Богу.

…Его тогда тоже звали Пернатый Змей. Но тогда его звали так впервые и он действительно был крылатым змеем с головой человека.

Он был молодым Творцом молодого мира.

Он сам нашёл эту прекрасную, покрытую океаном планету. Он поднял со дна океана землю и вырастил на ней великолепный сад. Он создавал для этого юного мира прекрасные существа. Здесь были и могучие быки с головами людей, и грациозные птицельвы, и гибкие темнокожие химеры, и крылатые драконы с несколькими головами, и многие, многие другие великолепные создания – он не жалел для них ни буйной фантазии, ни пестрых красок, ни могучей жизненной силы. Он вдохнул в них жизнь и выпустил это пёстрое племя на просторы планеты-сада. Он завещал им жить в мире и любви и покинул их…

Когда он через десять тысяч лет вернулся на Землю, он не узнал её – луга превратились в поля, вдоль рек и по всему побережью выросли города, крыши домов которых упирались в небосвод. По морю плавали огромные корабли, от города к городу протянулись широкие, мощённые камнем ленты дорог.

Волгры – так называли себя существа, созданные им – жили в любви и согласии. Они создали развитую цивилизацию, которая отличалась высокой культурой и великолепным искусством.